Олива вышла из машины и стала выкладывать свои вещи. Я тоже вылез, чтобы помочь и, взяв часть ее поклажи, отправился следом. Поднявшись по ступеням крыльца, я оказался в просторной прихожей. Справа была застекленная дверь, которую я принял за кухонную, а прямо напротив входа лестница, ведущая на верхний этаж. Вся прихожая была завалена вещами, сумками, пакетами. Олива пояснила мне, что здесь идет ремонт и поэтому так неубрано. Возвращаясь обратно к машине, я столкнулся с Марином и обалдел, взглянув на его руки. Когда мы ехали в машине, я не обратил на это внимание, но теперь я понял, почему Марин так внимательно следил за дорогой. На левой кисти у него не было двух пальцев мизинца и безымянного, а правой руки, точнее, части ее ниже локтя, не было вообще, лишь уродливая культяпка. Но это не мешало ему тащить сетки и сумки. Конечно, я перехватил их у него, ни словом не обмолвившись по поводу увиденного. Да и что было говорить? Ведь я видел перед собой не немощного и страдающего старика, а сильного и уверенного в себе человека. Быть может, я и не прав в своих суждениях, но дальнейшее знакомство с ним только укрепило сложившееся о нем мнение.
Когда все вещи были перенесены в дом, Олива нас поблагодарила и вышла проводить. Я хотел было сесть назад, но Олива сказала, что на переднем сиденье мне будет удобнее. Попрощавшись, мы двинулись в путь. Поначалу ехали молча, но постепенно мне удалось разговорить Марина. Спустя некоторое время мы уже достаточно сносно объяснялись друг с другом, хотя порой мне приходилось с трудом подбирать эквиваленты русским словам, чтобы выразить свои мысли.
Покрутившись по улочкам Трстерника, мы выехали на дорогу, серпантином уходящую в гору, но, проехав немного, остановились. Марин высунулся в окно и что-то прокричал прохожему, тот ответил. Повернувшись ко мне, Марин пояснил, что мы проехали нужный поворот. Развернувшись и еще немного поплутав, мы наконец-то нашли что искали. Но это была не трасса, а, как поведал Марин, старая объездная дорога. Справа над нами высились скалы, а слева был обрыв и где-то внизу море. Как таковых ограждений у дороги не наблюдалось, как и фонарных столбов, поэтому путеводной звездой нам служила луна да свет фар, выхватывающий из темноты замысловатые очертания дороги. Скорость была не столь велика, но, учитывая физические возможности Марина и особенности дороги, временами мелькала мысль, что можно легко грохнуться. Однако, осознав, что падение будет совместным, я успокоился. За все это время нам попалась только одна машина, да и то пытавшаяся развернуться на узком участке дороги.
Проезжая один из поворотов, Марин, указывая на огни в море, пояснил, что это город Лумбарда (Lumbarda), расположенный на острове Корчула. А метров через двести мы подъехали к высокому каменному ограждению, перед которым свернули вправо, оказавшись в длинном темном туннеле Dingač, по которому ехали еще, как мне показалось, километр-полтора в полной тишине, лишь свет фар скользил по сводам туннеля, отбрасывая причудливые тени. Но вот темнота расступилась. Переехав небольшой мостик на выезде из туннеля, мы оказались на перекрестке в центре какого-то городка. И лишь свернув влево на трассу, мы увеличили скорость.
Я поинтересовался у Марина, зачем мы так быстро едем, думая, что он просто хочет меня скорее довезти до пункта назначения и вернуться обратно. Но Марин ответил, что он спешит на паром, который в скором времени отправляется на Корчулу. На мой вопрос об Оливе он пояснил, что она ему не жена, а просто очень хороший близкий друг. Сам же он едет в одноименный с островом город Корчулу, где у него есть дом, в котором он с друзьями проводит выходные. Тогда я спросил его, могу ли доехать до Корчулы вместе с ним. Он ответил, что проблем не видит, только сомневается, что я смогу найти гостиницу ночью. Что-нибудь придумаю, ответил я, добавив, шутя, что напрошусь к нему в гости. Он ответил, что ничего не имеет против, но, к сожалению, свободных мест в доме нет, слишком много друзей понаехало.
Время в пути пролетело незаметно и вскоре мы прибыли в Оребич, где, добравшись до порта, увидели отплывающий паром. Было начало двенадцатого, а следующий паром ожидался только в час ночи, поэтому Марин поинтересовался, не передумал ли я отправляться с ним на Корчулу, но я ответил, что решение принято и не в моих правилах отступать.
Выбравшись из машины, мы прогулялись по пирсу, разминая ноги. В очереди мы пока были одни, но зато первыми. Закрыв машину, Марин подошел к светящемуся окошку билетного киоска и уточнил расписание. Подойдя к нему, я предложил скоротать время в каком-нибудь из кафе и попить пиво, сказав, что хочу его угостить. Марин сперва отказался, сославшись, что за рулем, но затем, подумав, согласился, но только на одну кружку и не более.