Саша Скочиленко (30 лет) миниатюрная и хрупкая на вид девушка, в которой между тем чувствуется твёрдый характер и хорошее упрямство. Это упрямство помогает ей жить и творить вопреки множеству препятствий: неблагополучной семье, агрессивному окружению и тяжёлой болезни, против которой ей постоянно приходится выстраивать всё новые линии обороны.
КОММУНАЛКА НА ГАВАНСКОЙ
Я родилась и росла в разваливающейся и мрачной питерской коммуналке. В 1980-е там было общежитие ремесленного училища, куда и приехали мои родители с Сахалина с мечтой стать художниками.
Они поженились и остались там, в одной комнате на двоих. Там же растили меня и мою сестру. Спустя несколько лет к нам переехали двоюродные сёстры и братья и заняли такую же маленькую смежную комнату, а ещё через несколько лет отец завёл новую семью и переселился в комнатушку напротив.
И это только одна наша семья. Через гигантскую коммуналку шёл коридор, а по бокам от него располагались 10 комнат, шесть умывальников и два туалета. В каждой из комнат жило по нескольку человек, причём состав жителей постоянно менялся. Как это и бывает в коммуналках, всё общее имущество было в ужасающем состоянии. Квартира эта до сих пор отчасти в государственной собственности, то есть никому не принадлежит. Так что я выросла как человек, у которого нет ничего своего.
Мой отец, сколько я его помню, страдал от сильных перепадов настроения и алкогольной зависимости. Он мог быть бесконечно щедрым, обаятельным, изобретательным, искромётным, придумывать сказки и врать на ходу. Но иногда он впадал в беспричинное отчаяние и тогда рыдал, и говорил, что хочет умереть. Кроме того, он бесконечно изменял моей матери и сменил много женщин, квартир и профессий.
Брату отца, моему дяде, повезло ещё меньше. Говорят, он был очаровательным и очень артистичным, играл в народном театре, носил длинные волосы и одевался как хиппи. Он повесился в кладовке, когда ему был 21 год.
Моя мать ещё до моего рождения лежала в психиатрической лечебнице из-за депрессии и попыток суицида.Советская психиатрия не дала этой несчастной, запутавшейся в жизни женщине ничего, кроме инъекций галоперидола и презрения к врачам этого профиля, которое она несёт с собой до сих пор.
Позже у матери тоже случались сильные депрессии, но она никогда больше не лечилась. Зато частенько говорила, что она в семье самая больная, и все должны её беречь.
Вы даже представить себе не можете, сколько всего может пойти наперекосяк в семье людей с психическими расстройствами, которые никак не следят за своим здоровьем и поведением! Бесконечные ссоры и крики, алкоголизм, тотальное безденежье, отчаяние и слёзы из-за любой бытовой мелочи всё это было каждодневной реальностью в доме, где я росла.
Моя мать была крайне тревожной женщиной и с энтузиазмом пыталась «помочь» себе и близким всевозможными способами, кроме собственно психиатрического лечения. Я регулярно становилась жертвой её экспериментов.
Мать водила меня к народным целителям, таскала на церковные службы и исповеди, заставляла часами молиться на коленях. Некоторые родственники были ещё более набожны, так что дома царила атмосфера религиозного фанатизма.
Досталось мне и медицинского насилия и из-за реальных проблем со здоровьем (у меня целиакия), но чаще из-за маминой мнительности. Она заставляла меня ложиться на болезненные обследования в больницы по любым поводам.
Я пережила много травли и унижений. Сначала меня гнобили двоюродные братья и сёстры, потом одноклассники в школе. И всю жизнь соседи по коммуналке.
В 27 лет я предприняла попытку сделать это жильё пригодным для жизни. Вместе с подругами я затеяла грандиозный ремонт, чтобы создать «Гаванскую стрит» маленький иллюзорный мир, где всё будет таким, как я хочу. До того у меня не было ни малейшего опыта ремонта, и все вокруг твердили, что ничего не выйдет, потому что я маленькая и хрупкая. Я решила доказать обратное со всем маниакальным упрямством.
Работа кипела полтора года, за которые я училась работать с инструментами, спала посреди горы стройматериалов, иногда травилась краской. Зато я впервые в жизни обрела контроль над собственным телом, а вместе с ним новую профессию. В прошлом году я начала работать помощницей мастерицы по ремонту и участвовала в обустройстве нескольких квартир и даже реставрации Князь-Владимирского собора.