У нас до сих пор действует система психиатрического учёта (в России её отменили в 1993 году прим.). Это значит, что человек, побывавший в стационаре, должен на специальной комиссии доказать, что он сейчас в ремиссии, и только после этого он будет восстановлен в правах. На практике это сделать почти невозможно.
Психиатрический учёт
В Беларуси каждый человек, получивший психиатрическую помощь, автоматически ставится на учёт сроком на 25 лет. Это касается людей с любыми диагнозами, от послеродовой депрессии до шизофрении.
Факт учёта это клеймо, которое преследует человека в его дальнейшей жизни. Любая государственная организация может обратиться в диспансер с запросом о том, состоит ли человек на учёте. Положительный ответ почти всегда оборачивается дискриминацией. При устройстве на работу в государственные организации и при получении прав на управление транспортом человек должен предоставить справку о психическом здоровье. Кроме того, состоящие на учёте обязаны по требованию врача являться на приём и проходить обследования.
Подобная система действовала на всей территории СССР, но после его распада была отменена во многих странах. К моменту распада СССР на психиатрическом учёте числились более 10 миллионов человек.
Люди с диагнозами на всю жизнь лишаются возможности работать во многих областях (например, на госслужбе и в образовании) и водить машину. Скрыть факт учёта невозможно, потому что работодатель может обратиться в диспансер за справкой.
Проще оформить инвалидность, чем найти достойную работу. Считается, что человек должен получить свои 250 белорусских рублей в месяц (7300 российских рублей прим.) и ни на что не претендовать.
Трудоустройство самая большая проблема для бывших пациентов. По закону большинство из них имеют право работать: кто-то с группой инвалидности с ограничениями, кто-то без ограничений. Но работодатель, когда видит справку из психдиспансера, сразу отворачивается. Человек может рассчитывать на неофициальную работу или место уборщика, грузчика, посудомойки, даже если у него или неё высшее образование.
Мы в Клубном доме помогаем участникам подготовить резюме, найти работодателя. Но часто мы можем только устроивать людей через личные контакты. Несколько раз работодатели нас просили лично прийти и буквально поручиться за человека, что он не сделает ничего «ненормального».
«СВЯЩЕННИК ПРИЗЫВАЛ ИЗГНАТЬ
ИЗ МЕНЯ БЕСОВ»
Все стороны стигмы психических расстройств мне пришлось испытать на себе. Когда у меня в 21 год началась депрессия, я боялся обращаться за помощью. Тянул несколько лет, до последнего уговаривал себя: «может, это я сам себя накручиваю», «наверное, со временем пройдёт». То же самое говорил мне отец, который сам страдал от панических атак.
Несмотря на тяжёлое состояние, я старался учиться, закончил университет по специальности «учитель истории» и попал по распределению в сельскую школу в городке Ивье (в Беларуси студенты, которые учатся за счёт бюджета, обязаны отработать два года на государство прим.).
Я оказался в тяжелейшей депрессии с навязчивыми суицидальными мыслями, буквально перестал испытывать эмоции, не чувствовал даже вкуса пищи.
Я обратился в психдиспансер сам, потому что где-то в глубине души всё равно хотел жить. Мне повезло: приём вела очень опытная пожилая психиатр, она сразу поняла, что у меня биполярное расстройство, и отправила на месяц в стационар. Там было не так плохо, как я заранее себе представлял: врачи действовали грамотно и поставили меня на ноги.
Но мне, молодому, физически здоровому парню, было невозможно принять, что я неизлечимо болен. На меня обрушилась стигма психиатрии со всей её тяжестью. В школе, конечно же, узнали, что я побывал в психбольнице. Меня не уволили сразу же только потому, что там была острая нехватка кадров я вёл и уроки истории, и географии, и физкультуры. Я много всего нехорошего про себя услышал, от меня отвернулись почти все друзья. Некоторые знакомые просто перестали воспринимать мои слова всерьёз, регулярно пытались задеть и напомнить мне, что я ненормальный.
Но больше всех мне отравил жизнь местный священник. На сельском празднике он зачем-то решил заявить перед толпой народа, что в меня вселились бесы, и призвал за меня молиться. После этого случая сельские набожные люди стали буквально показывать пальцем на меня. Таких испытаний я не выдержал и перестал принимать препараты, чтобы снова пытаться выглядеть нормальным, таким же, как все.