Похоже, что Джаерам влюблён, подытожил Берке свои наблюдения, и пристально взглянул на Мишель, оценивая выражение её лица.
В ответ, Мишель усмехнулась:
Влюблён, это сильно сказано, но если и так, то предмет его влюблённости не Тара! Засмеялась Мишель:
Данава свихнулся на кибер-модели сто лет держался-держался, да и не удержался! И она снова, едко и не смешно рассмеялась.
Мишель была потрясающе красива. Много лет, Берке пылал к ней жаром любви и мучительной ревности, а теперь чувства почти остыли от болезненно-горького разочарования. «Она ревнует», догадался Берке, «Ну так, и поделом!» добавил он про себя, и попросил ещё кофе.
То, что Мишель спит с Данавой, Берке знал давно. Ресторан Клеопатра однажды по ошибке выслал счета не Данаве, а ему, и он ознакомился с еженедельным распорядком встреч Берке с Данавой, на каждые понедельник и среду в ресторане Клеопатра бронировалась римская комната. А потом, уже и сам выяснил, что по пятницам они занимают ложу в Гедонисте. С тех пор, он, наверное, ни на минуту не забывал: «понедельник Клеопатра, римская комната», ужаснее всего было то, что как раз, воскресенье было их днём с Мишель. Берке настолько увлекался работой, что часто ночевал в клинике, ходил в разных носках, забывал побриться, позавтракать, вечно надевал рубашку не той стороной, и застёгивался, всегда путая пуговицы, но про воскресенье не забывал никогда. Они так уговорились ещё в свой медовый месяц, когда совершали круиз по земному средиземноморью, вообще, не выходя из своей каюты. Берке был марсианином, учился на Земле и в России, и во Франции, а после множества опубликованных работ по методам общей трансплантологии, получил приглашение выступить на крупном симпозиуме в Александрии. Тогда, они с Мишель и познакомились. А теперь, этими понедельниками с Данавой, она обесценила волшебство их воскресенья, лишила красок и его, до сих пор такое нежное отношение к ней. Тем не менее, их воскресенья продолжались, но Берке, осознавая своё поражение, и несостоятельность, уже не гипотетическую, а таковую, теперь замкнулся, хотя моментами, отчаянно страстно желал не только физической близости, но действительного сродства с Мишель и уничтожения этой границы между ними, перейдя которую, его чувство к жене стало смешным.
Александрия, помимо прочего, была знаменита и своими Модными Домами Высокого Гедонизма, их показами, презентациями, регулярными соревнованиями и стилем их неявного соперничества. Иконой стиля был клубный ресторан Гедонист, и ровно «ноздря в ноздрю», ни на секунду не отставая, рядом шла Клеопатра, со своими супер-роскошными отелем и рестораном. Это были всемирно известные законодатели венерианской моды, и даже, законодатели провозглашённой на Венере, новой эпохи эры Высокого Гедонизма. Клуб Гедонист сделал своей отличительной чертой идею безусловного мужского превосходства. В центре большого ресторана, на ступенчатом возвышении находилась сцена, на которой в режиме non-stop шла демонстрация обнажённой красоты завсегдатаев, с обязательным выходом на подиум при вступлении в клуб, и еженедельным показом. Это было престижно. Ты не чувствовал себя олигархом, пока не мог привести свою кибер-модель, чтобы она разделась в Гедонисте, и ослепила всех блеском своего совершенства лучшим доказательством твоего самого блестящего положения.
Главной целью превращения человека в киборга, в действительности было не приближение к почти не ограниченной длительности существования, но к более полной свободе самовыражения, при которой, с внешней точки зрения, современный человек мог стать любым. Вариации внешнего моделирования не знали ограничений. Данава, как и Мишель, в этом смысле оказались консерваторами, и свободе творчества предпочли остаться на пике своей естественной красоты, только в небольшой степени, заставив её засиять ещё ярче. Но они были исключениями, потому что эра гедонизма диктовала новые правила в искусстве жить так, чтобы получать удовольствие. Наслаждение жизнью обреталось вместе со свободой творчества, освобождением от всех ограничений. Люди по всей СС учились творить. Гедонист славился своей коллекцией мужских кибер-моделей, и возможно, как раз с подачи этого клуба, стало безумно модным создавать собственные коллекции киберов. (Корпорация Кибер-Венориум встроила в это увлечение разумный ограничитель, согласно которому, чем более экзотической была внешность модели, тем менее длительный срок указывался в её контракте, после чего, теоретически, владелец был обязан предоставить ей шанс на самоопределение).