Врача! закричал он. Роды у десятого кабинета!
Началась какая-то возня, суета, кабинеты вокруг распахивались, все кричали, привезли каталку. Женщина все также сильно давила на мою ладонь, не в силах разогнуться от боли.
Отойдите, девушка! Вы мешаете! сказали мне санитары.
Я не могу, она меня за руку начала оправдываться я.
Женщина, дышите! Дышите глубоко, отпустите руку, мы едем рожать, все хорошо будет, ее погрузили на каталку, наконец, моя ладонь была свободна. Повезли по коридору дальше. Я стояла и смотрела ей вслед, потирая пульсирующую ладонь.
Как же это мерзко, сказал Нуар, с презрением и отвращением глядя на мутную лужицу отошедших вод на скамеечке, где только что сидела новоиспеченная мать.
Да. Жуть, согласилась я, радуясь, что не чувствую запаха.
Идем, он пошел дальше, шурша, но я не могла пошевелиться. Все еще была в шоке. Шуршание прекратилось, затем приблизилось ко мне снова. Нуар осторожно дотронулся до моего плеча. Ты в порядке? Она сломала тебе пальцы? Дай посмотрю, он взял мои ледяные ладони в свои мягкие и теплые. Аккуратно проверил каждый палец на предмет перелома, не сводя глаз с моего лица. Наверное, ждал, что я закричу, если он найдет перелом. Странно. Все кости целы. Ты замерзла? Скажи мне, что не так?
«Анна?»
Как думаешь, с ней все будет хорошо? спросила я, очнувшись.
Ты ее знаешь?
Нет. Просто жалко мне ее.
Снова раздался вопль, полный боли, от которого меня передернуло.
Ненавижу больницы, господи, зачем ты меня сюда привел?! накинулась я на агента.
Идем уже, мы еще не прибыли на место.
Поежившись, я поплелась следом. Бросив подозрительные взгляды по сторонам, Нуар потянул на себя дверь, ведущую на лестничную клетку.
Куда прешь, юнец, не видишь я иду! проворчала низенькая сухонькая старушка-уборщица в синем халатике с ведром воды и шваброй. Из кармана ее торчали видавшие виды желтые латексные перчатки и тряпка для пыли. От столкновения вода в ведре заволновалась, но бабуля умело вытянула руку перед собой, останавливая волнение. Пара капель упала на пол. Я испуганно выглядывала из-за плеча, ожидая перепалки. Эти старушки бывают очень агрессивными.
Нуар очаровательно улыбнулся, подхватил бабулю под руку и заворковал:
Ну что вы, сударыня, как я мог вас не заметить, вы очаровательны, он помог ей выйти за дверь. Старушка зарделась, расплылась в улыбке и проворчала, уже снисходительно:
Ишь, бандит какой, чуть бабушку не сшиб.
Там на скамеечке казус случился, нужно прибрать, невзначай бросил Нуар, возвращаясь на лестницу.
Да уж уберу, спасибо, что сказал, проворная уборщица поспешила бороться с грязью, словно помолодела лет на десять. Казалось бы, всего пара приятных фраз, совершенно не искренних, чисто из вежливости, а как женщина расцветает.
Белая пластиковая дверь на доводчике мягко закрылась. Некогда верхняя ее часть, по видимому, выла из стекла, но, судя по всему, стекло не выдержало натиска. Теперь дверь была полностью пластиковой. Оттого мы и не заметили бабушку с ведром. Я усмехнулась:
Ну, хоть не с пустым ведром. К удаче.
Что? не понял Нуар.
Женщина с пустым ведром к беде. Стало быть, с полным к удаче, объяснила я. Ты что, тоже не русский? подозрительно спросила я. Нуар промолчал.
Идем, бросил он, но пошел почему-то не вверх, а вниз.
Куда?
Увидишь. Не бойся, он спустился вниз. Подвального этажа не было, дверей тоже. Просто три ступеньки, ведущие в стену.
Откройся, Сезам! театрально провозгласила я, воздев руки.
Очень смешно, ответил Нуар, шурша чем-то под лестницей. Мне долго тебя ждать? Я тут, вообще-то, не молодею.
Ты ждал меня всю жизнь, еще пару минут подождешь, морда не треснет, проворчала я, спускаясь вниз.
В полумраке под лестницей оказалось довольно просторно.
Ты сюда всех своих баб водишь? съязвила я.
Нет, только тебя, вторил он.
Псина ты сутулая.
На себя посмотрела бы лучше.
Усмешка растянула мой рот под маской до самых ушей. Словесные перепалки и обмен колкостями были едва ли не единственными сторонами общения с людьми, которые доставляли мне удовольствие. Нуар быстро уловил суть и подыгрывал мне. Он взял меня за руку и потянула за собой в темноту. Я осторожно ступала, вытянув вторую руку перед собой, чтобы не наткнуться на что-нибудь.