Идем, он повел меня за собой в тенистую сиреневую аллею. Я шла следом, то и дело бросая взгляд на его шикарную задницу и тут же смущаясь, отводила глаза на отцветающую сирень. Ох, Аня, Аня, развратница, как не стыдно! А мне не стыдно, я эстет. Этот экземпляр полон сексуальности и эстетики, так почему бы мне не смотреть на его эстетичные части?
«Он тебе нравится», заявил Тор.
Нет, ответила я, наверно слишком поспешно.
Что такое? Нуар остановился и обернулся. Я едва не врезалась в него.
Мы ведем диалог, забыл, я же шизичка, развела я руками и пошла дальше.
О чем вы говорите?
О ерунде. Ничего, что потребуется стереть из моей памяти, съязвила я.
Это хорошо, искренне заметил Нуар, поравнявшись со мной.
«Почему ты это отрицаешь, ведь я же ясно улавливаю половое влечение».
Бог мой, замолчи немедленно! возмутилась я. Я тебе не «В мире животных» хватит меня сканировать, хамло!
Нуар прыснул.
Что он говорит?
Не твое дело! буркнула я, засунув руки в карманы.
Как скажешь, с добродушной улыбкой согласился он.
Далеко еще?
Почти пришли.
Ты же не сделаешь мне ничего плохого? И никто не сделает? Ты же защитишь меня, да? спросила я, глядя ему в глаза.
Почему ты спрашиваешь?
Я вдруг подумала, что я не знаю, где я нахожусь, кто ты такой, куда ты меня ведешь и зачем. Это противоречит инстинкту самосохранения, знаешь ли.
Оу, да, теперь я понял, кивнул Нуар. Все будет хорошо, я обещаю о тебе позаботиться, Аня.
«Он не врет», подтвердил Тор. Мне стало легче. Если я пленница здесь, то хотя бы обо мне позаботятся. Надеюсь, я вернусь домой целой и невредимой. Поскорее бы это все закончилось.
Легкий ветерок ласкал мое лицо, принося аромат сирени с самых дальних кустов. Солнце лежало пятнами под ногами, то и дело попадались надписи краской на асфальте: «Я тебя люблю», «Спасибо за сына/дочь», «Ты лучшая мама» и т. д. Я читала и думала. Мне никогда не писали посланий на асфальте. Да для меня вообще если что-то хорошее делали, то потом выставляли счет, или бросали. Видимо, я недостаточно благодарна была. По-моему, это такой пустяк, но он такой милый и важный. Писать краской по земле, тратить время, ждать, что любимый человек это прочтет. Такие мелочи делают женщин счастливыми.
Аллея закончилась, и мы оказались в сосновой роще. Боги, как здесь было свежо! Высоченные стройные сосны качались медленно, размеренно. Посреди рощи стояло белое здание в три этажа.
Это база?
Почти. Это роддом.
Не поняла, честно призналась я. Ты же я же не беременна пока что, я, прищурившись, посмотрела ему в глаза, Ты чего это задумал, а, мерзавец?!
Нет, что ты, я тебя не трону! поспешил успокоить меня Нуар. У людей это происходит так мерзко, начал было он, но тут же осекся.
«Вот идиот», сказал Тор, и мне показалось, что он хлопнул себя ладонью по лицу. Мозговой фейспалм.
У людей? спросила я.
О чем ты? изобразил недопонимание он.
Зачем ты привел меня в роддом?
Увидишь. Идем. Не отставай.
На скамейках под окнами сидели нервные папаши и смолили в три горла. Довольно театрально. Кто-то орал под окнами, кто-то говорил по телефону. Где-то шарики, цветы полный роддомный фарш, короче. Я никогда не была в таких больницах. Я и в обычных-то бываю, уже будучи при смерти и не раньше. В этот ад меня так просто не затащить. С любопытством я осматривала здесь все. Кто знает, может мне придется здесь тусить рано или поздно. Но, надеюсь, что не придется, я не люблю детей. Хотя вот кто его знает? Может все изменится.
А как там пахнет? Надеюсь, там не пахнет мерзостями, что выходят из людей как рожающих, так и родившихся. От мысли об этих ароматах меня затошнило. Но, учуяв стандартный запах больничной дезинфекции, я успокоилась.
Куда вы собрались, молодые люди? остановила нас бабуля-охранница у турникета на входе. Типичная такая больничная бабулька: очки на цепочке, вязаная кофточка, хлопковый халат, телесные колготки и тапки все, как надо. Макияж, слегка расплывшийся не то от жары, не то от дряблости кожи. И химия на седой покрашенной голове. Цвет, вроде, гранат, но, может, и красное древо, не уверена. Бабка отложила книгу и встала со всей строгостью у нас на пути.
Ну, так повышать рождаемость, Нина Ивановна, подмигнул ей Нуар, беря меня под руку. Я выдернула руку и фыркнула.