«Если же великая княгиня Елена сама захочет принять римскую веру, то её воля».
Сие дополнение в грамоте едва не сломало устройство брака, в любом случае, надолго отодвинуло его финальную стадию. Государь был в гневе на своего интригующего зятя будущего, который явно указывал свои истинные намерения обратить его дочь в латинство.
Государь велел своим послам передать своему будущему зятю возмущение будущего тестя: «По-видимому, ты, великий князь Александр Литовский не сильно хочешь быть зятем государя всея Руси Ивана»
Король Александр Литовский проглотил и новое упоминание титула своего будущего тестя, «государя всея Руси» и недовольство вставкой с ведома воинствующих латинян.
Грамоту о законе супруги Елены в Вильно переписывали настолько долго, что многие в Москве махнули рукой на дальнейшее устройство брака, как на безнадежное дело. Конфликт грядущий латинской и православной церквей был налицо и требовал наведения порядка в своём доме греческой веры.
Поскольку рыба всегда тухнет с головы, государю с разных сторон от священников ортодоксального крыла церкви, настроенных консервативно, и требующих расправы не столько над латинянами, сколько над еретиками и вольнодумцами, шли бесконечные жалобы и поклёпы на митрополита Зосиму. Главным обвинение было даже не то, что старый митрополит не радел о делах православной веры, и не шибко боролся с еретиками, а любил вино и меда, не прочь был пображничать со своими прихлебателями и крепко заложить за воротник даже в постные дни. Но, поди, проверь такие суровые обвинения, поймай за руку обвиняемого или устыди его обвинителей-гонителей за поклёп неправедный
Зосима Брадатый, являясь выучеником Алексия-Авраама и другом тайных иудеев, не дерзнув покровительствовать на Соборе обличаемых в грехах вероотступничества еретикам и проводя церковную политику по принципу «и вашим, и нашим» в течение всех лет своего пребывания на митрополичьем престоле подвергался самым резким нападкам со стороны ортодоксальных фанатиков. Причём главу церкви чернил не только его старый ненавистник епископ Геннадий Новгородский, к нему присоединились в своих страстных нападках на митрополита Иосиф Волоцкий (в миру Иван Санин), Нил Сорский, Савва и многие другие.
Иосиф Волоцкий внушал своим сторонникам: «На московском святом престоле сидит злобный волк первый отступник от святителей в нашей земли, «иже сына Божия попрал и Пречистую Богородицу похулил»
Во времена первосвятительства Зосимы, поставленного на митрополичье и поддерживаемого государем, Иосиф Волоцкий возбуждал против «волка в овечьей шкуре» не только простых прихожан, но и самых влиятельных епископов. Волоцкий снесся с епископом Нифонтом Суздальским, писал ему как соратнику по немедленному и обязательному низложению еретика-митрополита Зосимы, способствующему распространению ересижидовствующих:
«Сокрылись от нас, отлетели ко Христу древние орлы веры, Святители добродетельные, коих глас возвещал истину в саду Церкви и которые истерзали бы когтями всякое око, напрасно зрящее на божественность Спасителя. Ныне шипит тамо змий пагубный, изрыгая хулу на Господа и Его матерь Заклинаю тебя, владыка Нифонт, помоги очистить церковь православную от неслыханного соблазна еретиков и вольнодумцев, открой глаза государю на неправедного митрополита»
Ученый инок Савва в широко распространяемом «Послании на жидов и еретиков» гневно писал без пиетета к покровителям митрополита «злобного волка и пагубного змия»:
«Аще бо царь или князь не преклоняется Богу нашему Спасу Господу Иисусу Христу, той воистину раб есть и будет проклят»
Подобные обличения Зосимы его ярыми врагами неизбежно бросали тень на его «царских» покровителей государя Ивана Великого, великую княгиню Елену Волошанку, ближнего государева дьяка Федора Курицына, Ивана Максимова и многих других. Но главным объектом критики в обличении Зосимы, конечно, был государь; угроза была очевидна: «раз царь поддерживает еретика-митрополита, изрыгающего хулу на Спасителя и Богородицу, то и мам такой царь воистину раб и скоро проклят церковью будет». Решительный сигнал пришел государю из недр церкви. Церкви, пока ещё поддерживающей его власть и княжью волю, что от Господа Бога. Только резкое обвинение «царя в пособничестве еретикам» грозило государю Ивану непредсказуемыми неприятностями. И это накануне опасного сближения с Литвой посредством хрупкого династического брака его дочери Елены