Зачем называть сына именем ее отца, который жив? Своего отца, Светлана ненавидела.
Спорить со Светланой было бесполезно, все заходило далеко и заканчивалось ссорой. К тому же, по краям ее губ, появлялась пена, и это грозило мне неприятностями. Я отступал и соглашался с ней. А если, рядом, во время спора находились ее дети, то она хватала их в охапку и кричала истошным воплем. Дети начинали рыдать, а она проклинала меня, на чем стоит свет. Тогда, я отвлекал ее бдительность и хитростью уводил детей от нее в другое помещение. Только тогда конфликт угасал. С каждым годом, я старался меньше вступать с ней в спор. А если выяснял отношения, то без присутствия детей.
Прошло около пяти месяцев со дня зачатия. Этот срок меня немного напрягал. Но Светлана каждый раз успокаивала,
Теперь все будет хорошо.
Как-то, после службы я поздно пришел домой. Она не работала и сидела дома. Дети давно спали. Я сам себе приготовил ужин, умылся и лег спать. Но супруга за день выспалась. Она растолкала меня и сказала,
Влад, давай поговорим, на ее глазах были слезы.
Что с тобой? Давай, я тебя слушаю, спокойно ответил я.
Брось меня, неожиданно выпалила она. Я остолбенел, в голове пронеслось,
Это не твой ребенок, но я задал ей вопрос,
Что случилось? взял нежно ее за плечи и посмотрел в глаза, насколько это было возможно в темной комнате.
Оставь меня, я очень плохая, опять проговорила она, захлебываясь в слезах. Я пытался ее успокоить, но все мои усилия приводили в еще большую истерику. Постепенно, она начала отвечать адекватно,
Прошу тебя, исполни мою просьбу, настаивала она.
Прошу тебя, любимая, что произошло, в чем я провинился перед тобой, что ты просишь такое? в очередной раз задавал свой вопрос.
Влад, я плохая, я виновата перед тобой очень сильно, твердила она.
Да, что тут происходит? в очередной раз спросил я.
Это не твой ребенок, выпалила она. Некоторое время я впал в ступор, а сердце сжалось так, что в глазах начало темнеть. Сколько прошло времени не помню. Но когда я пришел в себя, она уже не плакала, а скорее наслаждалась моей реакцией.
Это неправда, ты все придумала, металлическим голосом сказал я и не узнал себя.
Влад, последний раз говорю тебе, оставь меня. Я рожу сына для себя и разрешу тебе видеться с ним, продолжила Светлана меня убивать.
Да, с чего ты взяла, что этот ребенок не мой? уже спокойно спросил я.
Он мой, я тебе его не отдам, спокойным голосом проговорила она и продолжила,
Оставь нас, прошу тебя.
Нет, я тебя люблю, я не оставлю вас, настаивал я.
Я тебя не люблю, но ты хороший, очень хороший. Ты положительный, добрый, Светлана положила свои руки мне на плечи и улыбнулась. Ее взгляд проникал в меня как ударом молнии, она как-то ехидно улыбалась, что совсем было не к месту. Я был в шоке, с какой скоростью она меняет мимику и настроение. Так же быстро, она меняла мысли. С некоторых пор, я заподозрил ее во лжи и относился к ее словам с недоверием.
На этот раз я ей не верил. Но она, по-прежнему гнула свою линию поведения и требовала от меня решения,
Мы договорились с тобой? она посмотрела мне в глаза.
Я снял ее руки с моего плеча и сказал,
Нет, я никуда не уйду. Я тебя не брошу, и буду ждать рождения ребенка.
Жди, я же не против этого. Но не здесь и не со мной, нагло ответила она.
Я рожу, ты будешь приходить к нему с моего разрешения, продолжила издеваться надо мной.
Я же не чужой человек, твои дети признали во мне отца, сопротивлялся я.
Светлана громко засмеялась смехом, от которого мне стало жутко,
Ха, ха, ха, о чем ты? Это не твои дети, они тебе чужие, забудь нас как страшный сон! нагло твердила она.
Я никуда не уйду. Ты пережила вместе со мной потрясение. Ребенок не родился. Как ты можешь так сейчас поступать? строгим голосом сказал я.
Ой, брось, не бери это в голову. Мои дети не твои, ты нам ничего не должен, надменно высказала Светлана.
По моей спине пробежали мурашки, а на лбу проступил пот, мои уши горели. На часах было около 3 ночи. Завтра мне на работу,
Завтра мне на работу. Я не буду продолжать этот разговор. Успокойся, подумай, и мы вместе примем решение, сказал я. Светлана схватила одеяло и убежала спать в комнату к детям. Я остался один в зале, совершенно подавленный и разбитый, морально и физически. Мой сон, был нарушен окончательно, через три часа мне вставать на работу.