Когда Николай с компанией отошёл от клуба в прохладный сквер за Театром Мюзикла, девушка из их компании подошла и стала одноразовыми платками вытирать кровь с лица Николая, обрабатывая всё антисептиком.
Николай терпел, сжав челюсти. Он всё ещё был в бою: ломал кости уродам.
Девушка молча и преданно, сидя возле него на корточках, делала своё дело. Напор и стойкость, с которыми Николай отстаивал традиционные ценности необычайно её восхитили. Обычно миролюбивая, она вдруг ощутила мощный приток адреналина и гордость за Николая. В ней пробудилась страсть. Он напомнил ей отца.
Доцент стоял чуть в стороне, глядя поверх голов прохожих.
Тут ты, друг мой, перегнул, сказал он наконец.
Николай повернул к нему лицо.
В каком смысле? осведомился он хриплым голосом.
Это их частное дело: кого пускать кого нет. Ты ведь к себе на вечеринку в дом кого попало пускать не станешь.
Они вообще не должны там находиться!
Тсс! угомонила его девушка, когда он дёрнулся.
Эти уроды, раз уж они родились, должны прятаться по своим крысиным норам, а не устраивать праздники в центре Москвы, прошипел он с ненавистью, выдавливая слова сквозь зубы.
Знаешь, меня всегда удивляло, продолжил Доцент политики люди циничные, поэтому я могу понять, когда они публично делают какие-то высказывания, чтобы на волне народного настроения подняться до нужного им кресла. Но они практически никогда не верят в то, что говорят. Справедливость для всех, равные возможности чушь. Общество не будет жить без подчинения и эксплуатации, сама цивилизация это и есть подчинение. Но ты, похоже, в самом деле веришь в то, что говоришь.
Николай скрипнул зубами. Как он посмел усомниться?
Вот ты столько сил на это тратишь. На борьбу с геями. Ладно, наше подслеповатое общество с радостью вцепилось в твою риторику, тебя выбрали депутатом. Но ведь с тобой рядом будут сидеть люди с нетрадиционной ориентацией, Николай! Что ты будешь делать с ними? Да и на уровне политической деятельности ты не сможешь постоянно заниматься только этим, в России в этом плане ведь не такое большое поле для деятельности, чтобы всё своё время этому посвящать.
У Николая свело губы. Как же объяснить этому человеку, насколько вредны эти люди? Он далёк от понимания всей глубины проблемы настолько, что даже не стоит пытаться ему объяснять невозможно объяснить это, не начав с дна пропасти, но эта пропасть бездонна. Испепеляющая его изнутри ненависть вырвалась свистящим выдохом сквозь жатые губы и кровавыми пузырями из ноздрей.
Это странно, Николай, не унимался Доцент твоё отношение к этим людям слишком эмоционально.
Да они повсюду, понимаешь?! заорал, не выдержав, Николай Как ты не видишь этого? Они везде: то пытаются митинг устроить, то клуб свой организовывают, куда нормальных людей не пускают! Это секта! Они людей туда могут втягивать, а потом статистика показывает, что население сокращается!
Это тебе кажется, что они везде, сказал Доцент я их вообще нигде не вижу, только слышу от тебя постоянно. Так устроен наш мозг: он выделяет из окружающего мира то, что в нём уже заложено. Твоё внимание к этим людям идёт изнутри тебя, вопрос только почему?
Он подошёл, хлопнул Николая по плечу, ещё раз поздравил его с избранием и, сказав, что ему пора, удалился.
У Николая задёргался глаз. Что он хотел этим сказать? Он намекал на что-то?
Этот вопрос его очень обеспокоил, и инстинктивно захотелось спросить об этом единственную оставшуюся с ним девушку, но он быстро понял, что нельзя даже намёком бросать на себя такую тень.
Девушка продолжала обрабатывать его ссадины. Ей всё нравилось: и его поведение, и его идеология. Единственное, с чем она была не согласна это высокая склонность к насилию. Она тоже недолюбливала гомосексуалов, но христианское миролюбие отвращало её от жестоких поступков Николая. Ей также была очевидна болезненность такого внимания к гомосексуалам. Что-то за этим было, что-то большее, чем просто религиозное и патриотическое рвение.
Но эти мысли оставались у неё на подкорке. Сейчас перед ней сидел сильный, красивый молодой мужчина, воплощавший её идеалы.
Молодой сенатор
Молодой, гладко выбритый мужчина в шёлковом халате и идеальным пробором на голове сидел, закинув ногу на ногу в гостиной уютного подмосковного коттеджа. Он читал сводку, предоставленную ему по сенаторскому запросу. Его помощники и местные чиновники давали прямо противоположные сведения. По словам помощников, в Чечне за последние полгода пропало пятьдесят человек все они подозревались местными властями в гомосексуальности. По непроверенным данным, этих людей тайно отправляли в трудовые лагеря, где содержали в ужасных условиях, заставляли выполнять рабский труд за еду, а также обрабатывали религиозной пропагандой, усиленной психическим воздействием недоедания и недосыпания и, возможно, психотропными веществами. Лагеря «исправления» были устроены в духе понимания властями региона гомосексуальности одновременно как болезни и как проявления нечистой силы.