Как все ликовали, когда поздней осенью их детище поднялось, наконец, с земли и, полетав три с половиной часа, успешно приземлилось. Люди обнимались, кричали «ура» и с оптимизмом смотрели в завтрашний день, веря, что теперь наступила новая эра в освоении космоса и в их жизни.
Увы, этот беспилотный полет корабля оказался первым и последним. А отряд космонавтов, шутливо именуемый «Волчьей стаей» по фамилии его командира, и который много лет готовился к полету на новом ракетоплане, впоследствии был распущен. Но кто тогда об этом знал!
Вместе со всеми радовался и Мародин, ощущая свою причастность к великому делу. Еще бы ему не торжествовать. Ведь благодаря и его вычислениям космический корабль приземлился точно в цель, отклонившись от линии посадочной полосы всего лишь на несколько сантиметров. Тогда Сергей был уверен, что нашел свое призвание и цель всей жизни.
Мародин, несмотря на молодость, значился в институте одним из самых перспективных, подающих большие надежды. И как любой начинающий гений был слегка рассеян, небрежен в одежде и где-то даже инфантилен, правда, в тех областях, которые не касались круга его научных интересов. На работе появлялся в старых спортивных штанах, растянутых в коленях, кедах и отвисшей футболке. Постоянно опаздывал и, оправдываясь, недовольно морщился и закладывал руки за голову, слегка покачиваясь взад-вперед, взад вперед. Так же, в привычной для себя позе руки за голову, он сидел и на ученых советах отдела.
Его внешняя неопрятность и своенравие выводили из себя лощеного, всегда безупречно одетого начальника отдела Лужина. И часто Мародин становился объектом его острых насмешек. Впрочем ядовитые шпильки начальник позволял в адрес подчиненного лишь тогда, когда того не было рядом. Коллеги, конечно, доводили до Сергея подобные высказывания шефа, но тот лишь усмехался, с него все, как с гуся вода. Такие мелочи его никогда не трогали и не интересовали, да и не до того ему в то время было.
Когда обнаружилось, что атомные часы на космическом корабле текут медленнее, чем на земле, Мародин вплотную заинтересовался теорией относительности. А поскольку это не входило в планы отдела, то начальник, увидев на столе Сергея постороннюю литературу и записи, устроил ему разнос.
Мародин молча поднялся, сложил в папку книги, черканул что-то на бумаге и ушел, ни с кем не попрощавшись. После его ухода все бросились к столу на порванном и измятом листке корявым почерком было написано заявление об уходе.
Это вызвало шок у начальника отдела. Понимая, что за невнимание к молодым талантам, он от руководства института получит нагоняй, Лужин лично приезжал в коммунальную квартиру, где в маленькой комнате, заваленной книгами, жил Мародин. Пришлось приложить много труда и вылить немало пота, чтобы уговорить Сергея вернуться.
Зато теперь Сергей мог свободно заниматься любимыми делами. Он тогда увлекся умопомрачительной идеей создать теорию суперпространства, в которой, по его мнению, должны существовать не одна, а бесчисленное множество вселенных. Со временем он, наверное, стал бы большим ученым, может, даже Нобелевским лауреатом
В один прекрасный день Сергей встретил Аллу Ошину. Познакомился он с ней в институте самая красивая девушка работала лаборанткой в соседнем отделе. И увидев это воздушное создание, он Нет, совсем не то, чтобы Мародин тут же позабыл свое обещание, данное им несколько лет назад никогда не влюбляться и не жениться. Наоборот, осознав, что девушка ему нравится, он стал делать все, чтобы не дать этому чувству развиться. К тому же Мародин прекрасно понимал, что он далеко не красавец, и такая девушка для него слишком крепкий, может, даже недоступный орешек. Поэтому, скрепя сердце, никаких надежд на возможные отношения даже не питал. Тем более, что за ней ухлестывала добрая половина местной молодежи мужского пола. И вот однажды
В институтской столовой, чтобы не создавать огромных очередей, время обеда для каждого отдела было строго определено. Ибо всех сразу небольшая столовая вместить не могла. Но очереди все равно существовали. И как только наступало обеденное время, сотрудники бросались в столовую, чтобы успеть за перерыв поесть. Часто бывало так, что за несколько минут до начала обеда туда командировался один сотрудник, а потом к нему примыкала целая толпа коллег. Это, конечно, вызывало раздражение и негодование со стороны тех, кто стоял сзади. Люди возмущались, жаловались, однако попытки руководства навести порядок, так ни к чему не привели. Все оставалось по-старому. Впрочем, те, кто был позади, в следующий раз оказывались впереди, и уже к ним пристраивались коллеги. Остальным оставалось только возмущаться.