Видите ли, он мог
требовать, чтобы ему выдали сэра Хауарда, потому что сэр Хауард
христианин. Но он не мог требовать, чтобы ему выдали меня - я ведь
всего лишь женщина. Керни (с некоторой суровостью - он заподозрил леди
Сесили в аристократическом атеизме). Но вы, надеюсь, тоже христианка? Леди Сесили. Да, но арабы не считают женщин людьми. Они не верят, что у нас
есть душа. Рэнкин. Это верно, капитан. Несчастные слепые язычники! Леди Сесили. Что же ему оставалось делать? Он не был влюблен в сэра Хауарда,
но был влюблен в меня. Поэтому он, естественно, предложил обменять сэра
Хауарда на меня. Не правда ли, очень мило с его стороны, капитан Керни? Керни. Я сам поступил бы точно так же, леди Уайнфлит. Продолжайте. Леди Сесили. Должна признаться, что, несмотря на свою ссору с сэром
Хауардом, капитан Брасбаунд был само благородство. Он отказался выдать
кого бы то ни было из нас и уже собирался вступить в бой, но тут
появился кади с вашим прелестным забавным письмом, капитан, обозвал
моего бедного Сиди самыми ужасными словами, взвалил всю вину на
капитана Брасбаунда и спровадил нас всех обратно в Магадор. И вот мы
здесь. Ну что, Хауард, разве каждое мое слово не чистая правда? Сэр Хауард. Правда, Сесили, и только правда. Но английский закон требует,
чтобы свидетель рассказал всю правду. Леди Сесили. Какой вздор! Разве кто-нибудь когда-нибудь знает всю правду?
(Садится с обиженным и обескураженным видом.) Не понимаю, зачем вы
хотите создать у капитана Керни впечатление, будто я лжесвидетельница. Сэр Хауард. Я не хочу этого, но... Леди Сесили. Очень хорошо. В таком случае не надо говорить вещей, которые
могут создать подобное впечатление. Керни. Но сэр Хауард рассказал мне вчера, что капитан Брасбаунд угрожал
продать его в рабство. Леди Сесили (снова вскакивая). А сэр Хауард рассказал вам, что он говорил о
матери капитана Брасбаунда?
Снова общее волнение.
Я же сказала вам, что они ссорились, капитан Керни. Правда, сказала? Редбрук (живо). И вполне ясно сказали.
Дринкуотер открывает рот, чтобы подтвердить его слова.
Заткнись, болван. Леди Сесили. Конечно, сказала. А теперь, капитан Керни, ответьте, неужели
вы, сэр Хауард или кто-нибудь другой хочет вникать в подробности этой
постыдной семейной ссоры? Неужели здесь, где нет больше ни одной
женщины, я должна повторять выражения двух обозленных мужчин? Керни (внушительно поднимаясь). Флот Соединенных Штатов не позволит себе
оскорбить достоинство женщины. Леди Уайнфлит, благодарю вас за
деликатность, с которой вы дали свои показания.
Леди Сесили благодарно улыбается ему и торжествующе
садится.
Капитан Брасбаунд, я не вправе считать вас ответственным за все, что вы
могли наговорить представителю английского суда, обратившемуся к вам на
языке английского кубрика.
Сэр Хауард пытается протестовать.
Нет уж, сэр Хауард, извините. Мне и самому случалось в приступе гнева
обзывать людей. Все мы рады узнать, что под судейской мантией
скрывается живой человек из плоти и крови. Итак, мы покончили с
вопросами, которых не следовало даже касаться в присутствии дамы.
(Вновь садится и деловито добавляет.) Не следует ли нам обсудить еще
что-нибудь, прежде чем мы отпустим этих людей? Унтер-офицер. Вот тут еще какие-то документы, переданные нам кади, сэр. Он
счел, что это нечто вроде магических заклинаний. Священник приказал
показать их вам и, с вашего разрешения, сжечь. Керни. Что за документы? Унтер-офицер (читая по списку). Четыре книжки, порванные и грязные,
состоящие из отдельных выпусков стоимостью в один пенс и озаглавленные
"Суинни Тод", "Лондонский демон-цирюльник", "Наездник-скелет"... Дринкуотер (в отчаянной тревоге рванувшись вперед). Это моя библиотека,
начальник.