Потом он узнает правду: она не догадалась. Ей надо было просто сказать вслух. Или написать. Приехать несложно. Но соблюдать границы святое. Вот и соблюдала. Сама придумала сама блюла. А он всегда прилетал. И первым делом вызывал такси к ее дому. Где она сидела в коротких шортах и огромной футболке, курила в подъезде и шепотом материлась на кого-то в сети.
И вот прошлый прилет. Он понимал, что больше тянуть нельзя. Ни со сделкой. ни с новостями, которые ее не порадуют. Он итак уже погряз во всем этом романе. Черт, решать надо было именно ему.
Она лежала так, что ей было слышно его сердцебиение.
Пойдем покурим, предложил он и поцеловал ее светлую макушку.
Нуууу, Она сладко потянулась. Давай еще поваляемся. Это означало, что она хотела продолжения. А у него стыла кровь в жилах от предстоящего разговора. Ух, как неприятно признавать себя мудаком.
Давай покурим и поваляемся, хорошо? Он осторожно приподнял ее голову, посмотрел в глаза. Как током ударил. Ее аж передернуло. Что-то с ним не так, явно не так.
Он курил в форточку и впервые не обнимал ее при этом. Она куталась в огромную бабушкину шаль.
Саш, я в следующий раз приеду заключать договор. Он замолчал. Она дымила в сторону, не глядя на него. Саш, давай решать как-то. Ну, что у нас дальше?
Ничего у нас дальше, Сереж. Он любил, когда она его называла по имени.
Почему?
Потому что у тебя есть семья, о которой ты не говорил ни слова. Просто ни слова. Это тухло и низко. Я знаю все. Бывший муж расстарался. И наверное, впервые я ему искренне благодарна за попытку поднасрать мне в душу.
Саш, так я об этом и говорю! Он нервничал и ходил по коридору. Она не двигалась. Как будто не дышала. Внутри нее повис комок из слез и горечи. Она не могла затянуться, сигарета тлела.
А вот говорить надо было раньше, Сереж. Она повернулась к нему. С одной стороны, стало легче. Не плачет. С другой Ей что, совсем без разницы?
Я пытался, но как-то было не в тему Он развел руки. Беспомощно. Господи, да что ты за мальчик в свои 38?
В общем, давай сделаем монтаж в части историй про больную жену, которая вот-вот скончается. Про детей, которым будет не до учебы, если вы разведетесь. Просто все идет по плану. Ты прилетаешь через месяц, мы с тобой прекрасно проводим время и продолжаем Она запнулась, затянулась наконец-то. Жить каждый своей жизнью. Он хотел ее обнять и поцеловать. но она стояла Съежившись, ощетинившись будто испуганный еж. Лопатки торчали. Волосы дыбом. Он понимал, что ей все это ни фига не просто. А показуха просто самооборона.
У меня все здоровы. Переезжай ко мне. я разведусь.
Нет. Нет. И на этом разговор окончен. Я перестала тебе доверять, когда увидела копию твоего паспорта. Сереж, не порть вечер, а? Она усмехнулась. Ну, ты ж потрахаться приехал? Вот и давай.
Переубедить ее было невозможно. Она стала реже отвечать на сообщения. Писала сухо, коротко. «У меня все Ок». Могла и звонок сбросить. Не перезванивала. Он бесился. Но что сделать? Да, это его косяк. Он не знал, что его так засосет в эти отношения.
И вот он вышел от нее в последний раз. Несколько раз обернулся в надежде увидеть ее в окне. Он был готов остаться, отменить билеты. У него был план Б если она позовет. Он уже все продумал с бизнесом. Но она не позвала. Не простила его ложь. Хотя какая ложь? Не договорил просто. Она же не спрашивала.
Она в ту ночь совсем не ложилась. Курила каждые полчаса, чего с ней давно не было. Пила теплый виски, не разбавляя. Не различала вкуса. Горько и горько. Что с этой горечи на языке, если внутри все куда противнее и херовее?
Под утро дрожащими пальцами написала ему СМС. Ты долетел?
Он спускался по трапу. Он все принял. Нет. Она имеет право сказать нет. Значит, он возвращается в семью. Хорошо, что не успел ничего разрушить. Весь полет он проспал сном младенца. Впервые за все свои командировки написал жене номер рейса.
Увидел сообщение. Помедлил. Убрал телефон в карман пиджака. Прошел терминал, дошел до стоянки авто. Жена, несмотря на раннее утро, была бодра, прекрасно выглядела. Обрадовалась, обняла его. Что-то щебетала ему, рассказывала про победу младшего на соревнованиях по теннису. Он улыбался и рассеянно кивал. Голова была пустая, как ведро.