Павел Грюнмайер
Снегурка. Новая сказка 1
Первая часть
Стрелки весело шагнули,
вверх смахнув снежинок строй,
над рубиновой звездою
полетел курантов бой,
полетел, помчался строго,
закачал ночную мглу,
и над градом сочным звоном
развернул к себе пургу.
В небо звёздное с отливом
он волшебный хоровод
красных башен поднял смело
и помчался в новый год.
И, играя с вьюгой вечной
в догонялки кто быстрей,
бой часов накрыл планету
миллиардами огней.
В циферблатах, в окнах, в снеге,
в бесконечном блеске глаз
бой часов зажёг салюты
в долгожданный,
в звонкий час
и,
сверкая хороводом
в фейерверках над Кремлём,
от него все башни-ёлки
заискрились будто днём
на двенадцатый удар
звёздами зали́лись,
и, включив оконцев блеск,
СКАЗКАЮ открылись
Вдалеке, от град-столицы,
там, где можно заблудиться,
как в раю, хоть на земле,
жил ИВАН в одном селе.
Скоморохом жил легко!
Утром свет,
а в ночь темно.
Коль зима то в снег ныряет,
коли лето то в сенцо́.
Удивлялись все ему
брал любую высоту,
даже в поле за сохой
шёл присядкой удалой.
На гулянках заводила.
В поцелуях звонких сила.
Девок с горки покатать?
Кулаками помахать?
Тут как тут рот до ушей,
хоть завязочки пришей!
Жизнь летела по себе
быстрой белкой в колесе,
день закручивая в год,
шёл к Ивану свадьбы год,
и как видно по всему,
выбрать было что ему,
был он статен да пригож,
в сердце девкам острый нож.
Да случилось, как всегда,
неожиданно беда
обманув Небес Закон,
злой СТОБЕД уселся в трон.
Был он ключник, стал ЦАРЁМ,
так как век мечтал о том,
так как век желал лишь то
чтоб всё было лишь его.
И, мечту свою взлелеяв,
все ключи забрав себе,
он решил:
«Настало время.
Все замки послушны мне».
Стал он всем скобам и ставням,
всем засовам во дворце,
всем секретным тайным дверцам
раб и царь в одном лице
Вот за них то спрятать смог
он в свой тайный теремок
ЗЛАТОКРЫЛУЮ
ОРЛИЦУ,
двухголовую
ЖАР-ПТИЦУ
Ту, что золотом сверкая,
птичкой вольною порхая,
царство мистикой спасала,
тем, что строго облетала
земли все, народ, страну,
прогоняя прочь беду
Ну?..
И как переворот?
Птичку в клетку, ключ в замок,
зад на трон, на плешь корону,
к торжеству побольше звону.
Что не царствовать, не жить?
Есть же пункт ЦАРЯ любить.
И Стобед себя назначил
амулетом всей страны,
талисманом государства
и объектом для любви.
И ему она, Орлица,
силу дивную, жар-птица,
всю до капельки отдала
Хорошо тому, но мало
Окружённый царской свитой,
будто кегли грозной битой,
стал платить народ царю
всё до меди, сам ко дну.
Лихо стало в городах,
пусто стало в деревнях,
во дворце ж наоборот,
пир гремит почти уж год.
Так
а Ване, что ж осталось?
Свечка, крошки, квасу малость,
да капканы, чтоб в лесу
кое-что поймать коту.
И удалый молодец
загрустил:
«Мечтам конец.
Пуст карман, дыра в кафтане,
нет монет на свадьбу Ване»
Ну, а тут ещё беда
для пиров, гуляний для,
на потеху для себя,
из Ива́нова села,
самозванец приказал
Всех невест к нему на бал!
И хоть стойко бился Ваня,
слуг царёвых барабаня,
те умчались в тройках в стужу,
унося его подружек
ЭхБыло их у парня три,
три подружки три беды