Вот это да! А я и не заметил, удивился Корней.
Смотрю на нее и не нарадуюсь повезло Паше. Такая она проворная и внимательная. Дай Бог ей здоровья За меня не тревожься. Спокойно иди. Исполняй свое и отцово мечтание.
Спаси Христос, матушка! Знал, что поймешь.
Корнюша, об одном прошу: каких бы людей в дороге не встретил, худа никому не желай. Худые мысли по миру погуляют и к тебе же возвернутся.
Не переживай, матушка. Я это давно понял. Не юнец ведь скоро, сама говоришь, дедом стану. Жаль только, что с Пашей у нас пока никак не наладится.
А что ты хочешь? Вырос без тебя. Вас ничто кроме крови не связывает. Добавь сюда еще и обиду все росли с отцами, а он без, при живом-то. Ежели хочешь наладить отношения, тебе с нами семьей надо жить, а ты опять неведомо куда собрался.
Матушка, мы же с тобой все обговорили. Ну не могу я остаться. Давай не будем об этом больше.
Когда Корней возвратился в монастырь, томил июль. От жаркого солнца в воздухе стоял дурманящий запах багульника и едва уловимый пересохших до хруста мхов. Разыскал Географа.
Николай, предлагаю завтра все еще раз проверить, получить продукты, а послезавтра в путь.
На следующий день, когда друзья паковали поняги, от ворот донесся громкий голос Вана:
Люди, ходи! Товар привез! Люди, ходи! Товар привез!
У ворот стояли навьюченные лошади и китаец с вежливой, приятной улыбкой на лице.
Расплатившись с торговцем за доставленный товар, Изосим провел Вана в трапезную и попросил Марфу накормить его. Та поставила перед ним еду в гостевой посуде и, сев напротив, тут же принялась расспрашивать:
Как там наши? Прибавление у кого есть?
Прибавление есть, да ваших уже нет.
Как так нет? Марфа аж подпрыгнула.
Все на пароходе уплыли.
А что случилось? Они ведь обустроились, хорошо жили, удивился Изосим.
Китай новый закон: русский старовер не надо.
Куда уплыли, знаешь?
Америку.
Плохая новость. Ну а у тебя самого как дела?
Моя плохо. На границе чуть не пропал. Назад ходи. Новый дорога искал. Не знай, как дальше ходи. Трудно.
Ван, ты уж нас не бросай. Мы ведь всегда хорошо платим.
Платите хорошо. Граница плохо ходить стало. Прибавка надо.
Не переживай. Не обидим.
Попрощавшись, настоятель вышел. Пробыв у себя в келье с полчаса, направился к отцу.
Тятя, тебя на Чукотку неспроста потянуло. Ван новость принес маньчжурцы-то, оказывается, в Америку уплыли. Чую, где-то на Аляске строятся.
* * *Провожать Корнея с Географом вышли почти все обитатели монастыря. Давали советы, желали удачи. Больше всего переживали за Корнея. Пухлая, предобрая тетка Марфа, беспрестанно всплескивая руками, причитала:
Корней, да пошто ж ты себя на такие муки обрекаешь? Опамятуйся, пока не поздно! Далеко ль на одной ускачешь? Оголодаете, замрете!
Тот отшучивался:
Мне на роду написано бродяжничать. Дарья так и говорит «бродячий волк».
Знамо дело, Дарья зря не скажет.
Ему, бедошнику, делать больше нечего, вот и изгиляется, проворчал постаревший Дубов.
Корней подошел к Тинькову и крепко обнял.
Николай Игнатьевич, не устаю в молитвах благодарить тебя. Если б ты не оттяпал мне полноги, давно б землю удобрял.
Честно говоря, сам радуюсь, что так удачно вышло.
Из ворот к отбывающим вышел отец Андриан. Путники поклонились настоятелю в пояс:
Отче, благословите.
Братья, дело вы затеяли многотрудное. В дороге у разных людей придется бывать, с ними пищу делить, вместе спать. Посему, при каждом таком случае, читайте очистительную молитву. А вот постами себя не изнуряйте дорога дальняя, тяжелая, позволительно и послабу дать.
Коли одноверцев встретите всенепременно контакт наладьте. Свежая кровь нам вельми потребна. Может и не полные одноверцы, главное, чтобы почитали Святую Троицу, Символ Веры и крещены, как и Исус, тремя полными погружениями, напутствовал настоятель. На грубое слово не сердитесь, на сладкое не поддавайтесь. В пути молитесь. Господь не оставит.
Андриан трижды осенил их благословляющим крестом. Странники, с почтением приложившись к его руке, закинули за спину увесистые поняги и, не оглядываясь, зашагали мимо уже тронутого желтизной поля пшеницы к перевальной седловине.
Чистой дороги! Никола в путь! Будьте Богом хранимы! неслось вдогонку.
Корней шел, поскрипывая ремнями протеза, со счастливой улыбкой на устах. Еще бы наконец он в пути! И сразу глубже стало дыхание, пробудились, налились силой мускулы. А от пьянящих ароматов, разопревших на солнцепеке цветов и трав (скитник по привычке на ходу срывал целебные), от смолистого духа кедрового стланика, от предвкушения встречи с новыми, неизвестными ранее местами, а особенно с Океаном сердце переполняла такая неохватная радость, что ему так и хотелось взлететь и парить над любимыми горами и тайгой! Радости добавило и дозволение настоятеля на совместное принятие пищи с иноверцами, а то все думал, как быть, дабы не согрешить.