Генерал: «С Академией согласен. А ВВ поставим в известность, когда будут расчёты. Может там всё не так, как нам «из будущего» представляют. Хотя логика есть»
Саныч: «И мне кажется, что не с того начал «новый». Например, наш, наоборот, выпустил дешёвую водку. Называлась просто «Водка», цена 4,70 руб. В народе пошла, как «Андроповка», переводили название «ВОДКА», по буквам: «Вот Она Доброта Константина Андропова».
Генерал: «Я не знаю «с того или не с того», но наша с тобой задача не дать уничтожить сады и виноградники, и не дать упасть доходам бюджета Украины, раз мы тут с тобой поставлены. Это всё народное достояние. А «волюнтаризм» мы уже проходили и знаем, чем это закончилось для «жопоголового». И Новочеркасск снова не допустим. Не говоря про «клоунов». А там (Генерал мотнул головой на север) посмотрят на нас и тоже головой думать будут, надеюсь. Кстати, это тоже проверка нашего «источника»
Саныч: «Разрешите выполнять?»
Генерал, уже веселее: «Давай Саныч и никому ничего!»
Глава 5. А жизнь продолжается
Конечно, судьба страны меня очень беспокоила. Но вот, до самого, вот этого, осознания связи снов и действительности, да и после, если честно, не сильно поколебали мой детско-юношеский оптимизм. Я, отчего то, был уверен, что всё будет хорошо. И жизнь шла своим чередом. У нас была шести дневная ученическая неделя, кстати в Чехословакии пяти дневная, но не было трёх месяцев летних каникул. У нас, правда, тоже пытались их у нас «украсть». Перенося на июнь экзамены и практику. Но всё равно, это не занимало больше двух недель. Каникулы были и после каждой четверти. Плюс два дня октябрьских и майских праздников, и конечно 9 мая, День Победы. Так, что было время и на досуг, и кружки и в кино сходить и так просто «по улицам собак погонять», как шутил мой папа. Я увлекался фотоделом, радиоделом, собирал монеты. Девочки особо мои думы не занимали. Но вот уже второй год подряд, мы с классом устраивали посиделки перед «Новым Годом» в школе, в «нашем кабинете биологии», под контролем нашей «классной». Которую мы называли, между собой, уважительно «Борисовна». Всё было чинно и благородно. Пока там в фойе идёт общая дискотека и маскарад, мы накрывали столы в нашем кабинете и танцевали под кассетник с модными композициями. Как Борисовна их называла «буги-вуги». Девочки, понятное дело, наряжались. Но, к сожалению, уже не для нас. Не секрет, что мальчики от девочек, отстают в развитии, особенно это заметно в подростковом возрасте. Им интересны ребята по -старше и вот они постоянно от нас сбегают на общую дискотеку. А нам пока на это «всё равно» и нам хорошо просто общаться «как взрослые».
Так же успели и 23 февраля и восьмое марта отметить. При этом 23 февраля не выходной, но тоже, после уроков девочки организовали небольшой «сладкий стол». А перед восьмым марта, конечно, после уроков опять «гульнули». Опять девочки от нас сбегали, мы ходили их «загонять» назад. Доходило до слёз и сор. На что Борисовна, снисходительно улыбаясь, успокаивала девочек словами: «Ещё успеете со всеми парнями перетанцевать». Я чувствовал в её словах двойной смысл, но ещё не мог понять в чём он.
На экранах страны в кино и по телевизору во всю шли патриотические фильмы. Страна готовилась отметить сороковую годовщину Великой Победы в Великой Отечественной Войне. Мне очень понравился фильм «Батальоны просят огня», грустный, но видимо правдивый фильм.
Мне вообще нравились наши Праздники, особенно октябрьские и майские, когда выходили с маршем в колонах школы и организации нашего городка. А по телевизору могли показать Военный Парад в Москве на Красной Площади. Из все череды этих праздников, самым захватывающим был, конечно, 9 мая, День Победы. Мы стояли в почётных караулах у памятников погибшим воинам. Дарили цветы ветеранам. Был салют.
Культурная жизнь тоже продолжалась. Ничего подобного на «застой», как уже называли это время в тех снах не было и в помине.
В поп музыке появилась новая популярная группа «Модерн Токинг», её песни просто всех покорили. Так же не покидала популярность и «итальянцев». По телевидению показывали их фестиваль в Сан-Ремо. А «по рукам» расходились их записи.
Я редактировал классную и школьную стенгазеты. Вёл по утрам понедельника политинформацию и одновременно был носителем взрывоопасной информации о будущем. Которая начала сбываться на глазах.
После мартовских событий я уже успокоился. Многие приняли моё поведение, как реакцию на смерть Генсека. Я никого не переубеждал в обратном. В газетах вышла заметка Академии Наук УССР, которая касалась меня. Я послал по этому новому каналу письмо-пустышку с дебильным вопросом: «Бывают ли вещие сны?». Через две недели пришёл такой же дебильный ответ на три страницы, но «между строк» я получил инструкции по дальнейшей связи. Но посылать было нечего, сны пока Слава Богу не снились. Вернее, не снились те, о которых стоило сообщать. В инструкциях было сказано, чтобы я, в любом случае, раз в месяц слал в «академию» письмо с вопросами, а они будут мне отвечать. Я так и делал. В самом последнем мне сообщалось, что со мной хотят плотно пообщаться и в июле меня ждёт поездка на месяц в пионерлагерь высшей категории «Молодая Гвардия», в Одессе. Это лагерь уровня «Артека», но более закрытый. Это было ожидаемо, и я даже обрадовался. Понятно было, что там я буду на привилегированном положении.