И это был Дегустатор. Великий Нос. Потрясающий вкусовой сосочек. Существо, которое могло распробовать любого и повесить на него четкий не вызывающий сомнений ярлык.
Так что со стола бессмертный старик встал вполне довольный собой и внимательный к мелочам. Мановением брови обратив халат и туфли в атласную рубаху романтического фасона, темно-синие брюки, алый широкий пояс и сапоги козловой кожи, он на глазах у изумленной балийки облачился в этот пиратский костюм и шагнул в дверь.
А вышел совсем в другом месте, и даже совсем в другом времени.
Совсем другое место, то же время
Вытянуть ноги не было никакой возможности. Хотелось бы думать, что это связано с их необыкновенной длиной. Но увы! ноги у Даши, хотя и стройные, и красивые, были длины самой обыкновенной. Просто в «Сапсане» так тесно поставлены кресла, что даже ногам самой ординарной длины места не хватает. Впрочем, Даша уже привыкла к поездам. Частые командировки входили в ее должностные обязанности, и в них даже были свои прелести. Москва дорогой город, родственников там нет, и когда бы еще она попала в столицу? Когда бы увидела Красную площадь, и Манежную, и странные лабиринты улочек, разбегающееся по кругу, так не похожие на прямые строгие магистрали Петербурга?
И уж, конечно, ни за что бы она не могла вообразить это радостное чувство приближения к дому, когда поезд несет тебя на северо-запад, к родному городу, к родной квартире, к родному Хэму.
Жалко, что он не может встретить ее на вокзале пока день долог и каникулы, муж работает в две смены. Впрочем, багажа у нее только ноутбук и небольшая сумка. Хотя, конечно, вырвавшись на волю из кондиционированного фальшивого воздуха вагона, хотелось бы встретить родное лицо. Поэтому Даша бессознательно вглядывалась в лица людей на перроне. Ой! Кто это? Бабушка! Что она тут делает? Что случилось? И девушка, не чуя ног, бросилась к Марье Михайловне.
Что-то с родителями? Что-то с Хэмом?
Да нет, родная, что ты, успокойся. Дома все в порядке. Вот во дворе у нас
Неужели страшное произошло в семье Петуховых?
Кондратьевна заболела. Совсем плоха стала. Лежит, не встает. В больницу не хочет. Помирать Марья Михайловна всхлипнула, говорит, помирать дома сподручней.
Как помирать? Да она же еще совсем не старая.
А кто ее знает, сколько ей лет Может, семьдесят, а, может, и восемьдесят. В паспорт-то я к ней не заглядывала.
Между тем Даша уже собралась и легкомысленно, как то свойственно молодым, решила, что уж она, с ее целительной силой, быстро найдет, что не в порядке с доброй старушкой, и вылечит ее.
Сразу видно, как мало она знала об упрямстве Кондратьевны.
Во дворе на Лиговке
Сказала: помирать буду, значит, буду помирать! упорствовала добрая волшебница.
Лежала она на узенькой железной кровати с панцирной сеткой, которая магической силой еще удерживалась в упругом состоянии, несмотря на полувековую службу (кстати сказать, служила она каким-то неизвестным людям, пока Кондратьевна лет десять назад не купила ее за гроши на блошином рынке и не приволокла собственными руками в свою маленькую квартирку). Под голову старушки были подложены две подушки, на тумбочке возле кровати стояла чашка с чаем и долькой лимона, а на блюдечке лежали любимые ею «Раковые шейки».
Что меня лечить, если время пришло? Что мне еще тут делать? Силу свою я Анюте завещаю, а больше у меня ничего ценного и нету. Два великовозрастных внука-оболтуса, зашедшие навестить бабку, встрепенулись на этих словах и посмотрели вопросительно. Взволновали их не слова о совсем неведомой им силе, а предположение, что полоумная старуха и квартиру свою (ценой не меньше шести миллионов) подарила неизвестной Анюте.
Кондратьевна устало вздохнула, угадав их мысли. В прежние времена она, может быть, и посмеялась бы над корыстными внучками, но теперь поспешила их успокоить
Да уж квартиру-то я вам отписала, не бойтесь. Что обещано, то получите.
И оболтусы, просветлев лицами, принялись прощаться. А что им тут еще делать все самое главное они узнали.
Едва за внуками закрылась дверь, как Даша склонилась над больной.
Ну, что? Где болезнь-то? спросила через пятнадцать минут Мария Михайловна.
Да нет никакой болезни. Давление низкое. Холестерин высокий. Две грыжи в позвоночнике. А больше, вроде, ничего. Никаких смертельных болезней не чувствую.
Кондратьевна слабо улыбнулась и кивнула: