Женя!
Глава 2.
«Не станем портить твои диваны!»
Женя тоже выглянул из-за Димы и посмотрел на меня.
Равнодушно и холодно, как на стену. Словно борец сумо перед боем: полный, свирепый и напряженный. С блаженной улыбкой дурочки я помахала ему рукой. Мой маленький корейский пупсик-убийца. Кан чуть ли инеем не подернулся, пытаясь меня презрением заморозить.
Ну, я! я смущенно взбила прическу. Мои волосы еще не до конца отмылись от красной краски и были светло-оранжевыми. Жена твоя. Лина!
Кореец прищурился, потом его лицо расплылось в широкой улыбке. Хлопнув себя по пузу через пальто, он громко расхохотался.
Жена! Худая ноу толстая! кулаком он саданул Диму в предплечье и подмигнул ему. Жена помню? Проблемная? Хочу не хочу. Я ноу понимать!
Любовь снова вспыхнула ярким пламенем. Вспомнились обещания постоянно отсутствовать и избегать супружеского секса, Сеул, его дорогие костюмы Меня перемкнуло.
Хочу, хочу! извиваясь, как Димина секретарша, я подскочила к Жене и сама себя поместила в кольцо его коротеньких рук. Женя прижал меня к груди и без напряжения поднял в воздух. Я здорово похудела, что уж там говорить. Девки таращились на меня, как на цирковую артистку. От Кана волнами исходила тьма.
Слезь с него, приказал он сухо и чуть ли не за шиворот меня оттащил. Что за театр?!
Он хванасо, пожаловалась я Жене. Злой.
Дима? искренне удивился тот. Ноу злой! Дима гуд!
Я только головой покачала.
Он мне сказать: «Убью!»
Дима показал зубы. Мне. В гримасе, призванной срочно изобразить улыбку. Улыбка вспыхнула и трансформировалась в оскал. Толкнув плечом дверь, через которую я только что вышла, Дима втолкнул меня внутрь, спасибо, хоть не ногой, пропустил Женю и запер дверь.
Че ты опять за херню творишь?! взорвался он громким шипением.
И я скучала, любимый, бесстрашно сказала я и сложила губы, словно для поцелуя.
Дима качи? спросил, хитро улыбаясь несостоявшийся муж. Вместе?
Нет, отмахнулась я. Секс андэ!.. Вези меня назад, к Ю Сынг Джуну.
Это певец такой, знаменитый. Из-за которого я уехала.
Женя расхохотался:
Корея работать хочу?
Возьмешь меня?
Утихомирься! прошипел Кан; как батарею прорвало в горле. Надо мной обои пузырями пошли. Я те сказал, что ты не поедешь? И ты не поедешь, если я так сказал!
Почему нет? спросил Женя. Как-то странно прищурился, затем что-то быстро и резко спросил.
Дима выдохнул, медленно выпуская ярость и так же медленно, глубоко вдохнул, обретая дзен. Затем, заговорил по-корейски.
Я разобрала кучу слов. Чингу «друг», саранхи «любовь», Хангук Корея, американец То ли Кан объяснял, что я корейцам не друг, то ли жаловался, что люблю я американцев. Женя удивленно вскинул бровь. Потом сочувственно потрепал меня по плечу и заглянул в глаза:
Пур бэби Тогда стэй здесь.
Я как-то не поняла, с чего я вдруг, такая бедная крошка, и вопросительно посмотрела на Кана.
Я сказал, что группа ученых обнаружила в твоем черепе клетку мозга и пытается ее клонировать, спокойно объяснил Дима, и я не поняла, шутит он, или на самом деле такое ляпнул. Поэтому тебе нельзя уезжать из Хабаровска.
Женя что-то еще сказал.
Он говорит, что удивлен тем, что у тебя вообще была целая одна клетка, увлекся Дима.
Женя так горячо кивнул, словно на самом деле именно так и сказал. Добавил сокрушенно:
Красивая герл всегда ебанютяя!
Я хмыкнула Ему до сих пор, как видно, не объяснили, что это грубое слово. Женя пользовался им легко и непринужденно, как словом «глупышка». В отличие от мистера Кана, который тем же словом пользовался по делу, он явно не хотел меня обижать.
Согласен! душевно ответил Кан.
Что он тебе сказал?!
Напомнил, как ты «работала».
Американ бой помню? спросил вдруг Женя и Дима снова умолк и заледенел. Сёуле, ты и бой качи? Итэвон?.. Бой тюрьма сидети!
Боль хлынула, я отшатнулась, прижав ладони ко рту. Кан опустил глаза и так крепко сжал зубы, словно крепился, чтобы не ляпнуть очередную остроту.
Бой негр убить, Женя провел большим пальцем по горлу. Полиция его арестовывать.
Ончже? спросила я одними губами, хотя в глубине души все время знала когда.