Двоих пластмассовых буденовцев Эри со слезами отбила в своей детсадовской группе. Они, за небольшую мзду, заплаченную мамой, переехали в результате к ним домой, и поселились в кроватке Эри. Кем только Эри после этого не стала в глазах что мамы, что по мнению общественности!.. И дебилка, и тупая, и придурошная, и тряхонутая, и чокнутая, и поехавшая.
Нормальные девочки в куклы играют, а эта себе солдат пластмассовых в кровать тащит, сокрушалась мама. И если бы хоть хороших каких, так ведь нет, два болвана уродских!
Буденовцы, надо сказать, были весьма условны грубая отливка, выцветшая пластмасса, бывшая вначале красной, а теперь грязно-розовая. Они, после общения с детсадовцами, были все в царапинах и серых пятнах: мама долго терла их щеткой, но пятна так до конца и не отошли. В первые месяцы мать еще как-то пыталась бороться с увлечением дочери, но Эри была неумолима любая попытка спрятать «солдатиков» заканчивалась истерикой и грандиозным скандалом, поэтому мама, в конце концов, махнула рукой, и «солдатики» стали полноценными членами небольшого игрушечного сообщества, принадлежавшего Эри.
Только для меня они были не игрушки, Эри задумчиво смотрела в окно. Они были для меня словно живые. Я всегда брала их с собой, куда бы мы ни ехали, и они всегда спали со мной рядом. Почему-то, когда они появились, в шкафу навсегда перестали безобразничать черные шары, а то, что я видела ну, оно стало немножко другим.
Каким? с интересом спросил Ит.
Безопасным, подумав, ответила Эри. Нет, не совсем, конечно, но все-таки менее опасным. Черный, я не знаю.
Называй меня лучше Итом, попросил Ит. Всего две буквы. Ит. Не сложно запомнить, правда?
Я попробую, серьезно ответила Эри. Но могу случайно назвать, как привыкла.
А меня можно рыжим, милостиво разрешил Скрипач. Еще можно Скрипачом, а еще меня зовут Файри. По документам. Но так никто в жизни никогда не называл.
Ладно, Эри улыбнулась. А почему Скрипач?
Долгая история, как-нибудь потом расскажем, пообещал рыжий. Значит, после буденовцев стало получше?
Да. Оно, собственно, и было неплохо, но когда они появились, я стала видеть и кое-что красивое иногда.
Они с мамой поехали на Юг, к морю каким-то чудом маме достались две путевки. Место было довольно прозаическое, равнинное, но Эри почти каждый вечер видела по дороге с пляжа, когда они шли в корпус пансионата, одну и ту же картину: ущелье, поросшее хвойным лесом, горные вершины в белых снеговых шапках, а там, дальше, за ущельем огромное и спокойное море, с золотой солнечной дорожкой в самом центре.
Я рассказывала про эти горы маме, а она смеялась, и говорила, что я фантазерка. Потому что там не было никаких гор. Евпатория, какие горы? Отродясь их там не было. А я видела. Очень красивая картина, и каждый раз чуть иная, то есть она как бы это сказать она была живой, понимаете? Не фотография, не изображение. И всегда на одном и том же месте. Мама утверждала, что там степь, и что море вообще с другой стороны. А я видела ну, вот это всё. Странно, правда?
Да, странно, согласился Ит. И удивительно. Ущелье, высокие горы, хвойный лес?
Эри кивнула.
На Окисте таких пейзажей полно, заметил Скрипач. Там этих гор, причем свежих, интервентами не грызенных, завались.
Кем не грызенных? не поняла Эри.
Да есть такие конклавы, которые в мирах низкого уровня добычу устраивают, объяснил Скрипач. Прилетают армадой, загоняют технику, и добывают. А потом по тем местам то моря мелкие, то пустыни, то впадины, то еще черти что. С ними борются, конечно, с этими добытчиками, но за всеми не уследишь.
А кто борется? с интересом спросила Эри.
Официальная служба. У вас, как мне кажется, тоже добывали что-то. Обычно на карте хорошо видно, где были участки работ, пояснил Ит. Рудный комплекс, или комплекс для добычи редкоземельных элементов, он с хороший город размером бывает. А то и с несколько городов. Технологии достаточно примитивные, планету они калечат, но
Не увлекайся, попросил Скрипач. Ит согласно кивнул. Значит, ты видела горы и море. Там, где их не было.
Ага.
А что еще? Ит снова повернулся к ней.
Сны. Очень яркие сны, совершенно реальные. Только Ит, можно, я потом расскажу? попросила она. Просто я боюсь
Чего боишься? удивился Ит.
Я не хочу плакать, Эри опустила взгляд. Почему-то, когда я говорю про это вслух, я иногда плачу. Когда пишу или просто думаю нет. А когда проговариваю да. Не знаю, почему так получается. Но можно я не буду пока что рассказывать?