Закон мне позволяет заплатить
Работнику, чтоб только жизни нить
Его могла бы гладом не прерваться
Закон отец сквалыжников, признаться
Но бочку на меня ты покатил!
Невинного, выходит, обвинил»
«Не так уж ты, Тимоха, и невинен!
Ну взял бы да к зарплатам что накинул,
Не рвали чтобы люди жизни нить,
И лучше хоть немного стали жить»
«Так съели бы меня за то коллеги!
Я ж в массовом за прибылью забеге
Со всеми должен быть ноздря в ноздрю!
Чуть высунусь солома как сгорю!»
«Неужто так? Так это ж, Тима, джунгли!
Там от меня одни б остались угли!..»
«Так я о чём тебе и говорю!
Не можешь ты бежать ноздря в ноздрю:
Ты правду ищешь! В том твоя проруха
А надо быть с хорошим к делу нюхом»
«Я понял, бизнес плох вине по чьей!
В стране, видать, нехватка нюхачей!..
А ты-то вот нюхач большой, Тимоха!
Но бизнес прогорел!.. Знать, нюхал плохо?..»
«Принюхиваться к рынку сложно, Вась:
Одни хотят присвоить и украсть,
Другие продают успешно воздух»
«Что-что? Я не врубился, Тимка, гнёзда?..»
«Смешной ты, Васька Воздух продают,
Когда не за товар оплачен труд,
А за его сменившие бумажки,
Полезны кои меньше чем какашки!
Но их ещё и перепродают,
Наживы лёгкой обнажая зуд!..
И тем, Васёк, кто делает товары,
Придумать невозможно круче кары,
Чем состязаться с мыльным пузырём,
Бумажным раздуваемым ворьём»
«Выходит, Тим, они непобедимы?..»
«Законы, Вась, когда как пантомиму
По разному возможно понимать,
Мошенник только может процветать»
«Так что ж, Тимоха, это за законы!..»
«Я думаю, Василий, если трону
Какой-нибудь не выгоден закон,
В мгновенье он исчезнуть обречён
Воров, меж тем, незыблема живучесть
И бизнеса при том понятна участь
А я с ворами, Вася, не борец,
Поэтому пришёл мне, Вась конец
Как все давал рабочим я зарплату,
Трёхкратно покрывал наценкой траты,
Ну как закон мне добрый предписал,
Но жертвою мой бизнес всё же пал
Бумаг пустых всемирного обвала
Вот так мне, Вася, жизнь мила не стала»
Не всё в этом стишке только о российском капитализме: я написал его под влиянием настроения, возникшего после услышанной мною в новостях информации о том, как один немецкий миллиардер бросился под поезд, поскольку известный мировой финансовый кризис, возникший как раз после того, как лопнул бумажный финансовый пузырь, обнулил и его активы, из-за чего у него не было ни малейшей возможности выплатить огромные долги по банковским кредитам. Вот и бросился мужик под поезд, а в небесном «распределителе» встретился с одноклассником-пенсионером, загудевшим туда же от беспробудных пьянок, которые он объяснил своему товарищу по школьной парте невозможной для жизни зарплатой:
«Я горькую не зря, Тимоха, пил:
Зарплату осознать не чуял сил!»
Так что, быть честным и быть успешным в этом джунглеподобном капитализме невероятно трудно, потому что, с одной стороны, тебя могут съесть конкуренты, причём совершенно не конкурентным способом, а с другой, соревнуясь с продавцами пустых, не обеспеченных товарами бумаг, ты обязательно обанкротишься, едва эти пустые бумаги лопнут как мыльный пузырь вместе со всем мировым финансовым механизмом.
Я не зря потоптался на этой проблеме, потому что мне невероятно жалко Галицкого как бизнесмена. Разобравшись в сущности этой большой чистой и честной личности, я стал искренне его уважать. Он бизнесмен до мозга костей, и предыдущий бизнес его разрушен искусственно, но есть такие сферы бизнеса, где он будет просто невероятно успешен и полезен обществу.
И у меня есть идея, как ему и бизнес свой, только в совершенно другой сфере, возродить, и при этом принести очень много пользы так любимому им футболу. Но об этой идее я выскажусь в другой главе.
В общем, на сегодняшний день Галицкий с его командой, мирового уровня стадионом и потрясающим парком рядом с ним, с его социальными деяниями в Краснодаре для меня и для всех краснодарцев один из самых уважаемых людей нашего общества. И не зря краснодарцы постоянно высказывают инициативу одну из улиц Краснодара назвать его именем. И хоть Галицкий и против этого, администрация города просто должна волевым решением одну из улиц назвать улицей имени Галицкого. А то мы вечно ждём, когда человек богу душу отдаст, и только тогда называем его великим. Так когда ты уже окочурился, какая тебе радость, узнать, что ты, оказывается, великий, при жизни надо бы получить об этом известие