Малыш, говорится в нем, я так скучаю по твоим сладким поцелуям хxx.
Я морщу лоб. Как странно. Может, приложение заглючило? Или к моему мужу это попало по ошибке? Следом приходит еще одно:
Тоскую по тебе, любимый хxx.
Что-то сжимается внутри меня, когда я вижу, что сообщений много. Я прокручиваю их и читаю переписку:
Энди: Надеюсь, скоро хxx.
Эстелл: Когда увидимся, любимый? хxx.
Энди: Да, детка хxx.
Эстелл: В последний раз это было что-то хxx.
Я читаю задом наперед и на мгновение задаюсь вопросом, а вдруг мой мозг перевернулся вверх тормашками и все интерпретирует с точностью до наоборот? Может, это очередной климактерический синдром? Порой я бываю гиперчувствительна на грани с паранойей. Я читаю: «Люблю тебя, малыш» (от Энди). Это что шутка? Или я понимаю, что хватаюсь за соломинку его телефон хакнули?
«Сокровище мое, читаю я ее сообщение, это было потрясающе!!» Что было потрясающе? Она о сексе о чем же еще? А значит, он занимается им не со мной, а с кем-то еще. Сердце тяжело колотится, голова начинает кружиться, мне становится дурно. Я отчаянно пытаюсь сообразить, что еще можно описать подобным образом, но в голову лезет только одно слово «кекс». Не думаю, что речь шла о нем.
Добрый вечер, Вив!
От неожиданности я вздрагиваю. Оборачиваюсь и вижу улыбающегося соседа Тима.
Привет, Тим.
Уходи, пожалуйста, и дай мне тихо попсиховать в одиночку.
Все в порядке? Приземистый толстяк Тим, инженер-сметчик, который в свои под сорок лысый как колено, смотрит на меня обеспокоенным взглядом.
Да, в порядке, спасибо, я выдавливаю из себя улыбку.
Он поднимает глаза к небу.
Потрясающие сегодня звезды, да?
Ага.
Э-э, слушай, Вив, не хочется говорить о плохом Сердцебиение учащается. Тим знает про Эстелл? Уже все знают? но у нас в саду крысы, продолжает он. Видел их несколько раз, поэтому завтра приедет инспектор из санэпидназдора с проверкой. Ничего, что он заглянет и в ваш сад?
Крысы? я непонимающе смотрю на него.
Ну да, с печальным видом говорит он, точно несет личную ответственность за их появление. Если они есть у нас, то у вас, вероятно, тоже. Не думаю, что они соблюдают границы
Его пухлые губы шевелятся, Тим говорит и говорит, но все, кажется, потеряло смысл. Я слышу что-то про яд, про то, что крысы предпочитают перемещаться особыми маршрутами, а сама думаю: Энди говорит, что любит ее. Он спит с ней. Мой муж живет параллельной жизнью с женщиной, о которой я ничего не знаю.
Ох, Вив! восклицает Тим, в ужасе глядя на меня. Извини, не хотел тебя расстроить. Это что-то
Нет-нет, ты меня не расстроил, Тим. Все в порядке Я понимаю, что плачу.
Это всего лишь крысы, он обеспокоенно хмурится, подходит ближе к изгороди и внимательно смотрит на меня. Радоваться нечему, я знаю, но они в наши дни повсюду. Инспектор положит яд в пакетики и закопает в землю
Я беззвучно киваю, слезы по-прежнему текут у меня по щекам.
Честное слово, переживать не о чем, продолжает он с огорченным видом. Родители из них с женой, возможно, и никудышные («В слово нельзя мы не верим», недавно сказала мне Крисси), но Тим человек порядочный и доброжелательный. Не подлый изменщик, обманывающий жену направо и налево.
Бывает и хуже, добавляет он, когда я вытираю лицо рукавом свитера.
Дело не в крысах, Тим
Да?
В другом.
Я поднимаю глаза к матовому окошку ванной, в котором виден свет и где «сокровище» Энди сейчас бултыхается в мыльных пузырях, не подозревая о моем состоянии.
Я могу чем-нибудь помочь?
Нет, извини, все в порядке насчет инспектора, выпаливаю я, направляясь к дому, а сама думаю: «Да пусть хоть весь наш сад зальет бетоном, мне по фигу».
В доме я несусь наверх и барабаню в дверь ванной.
Еще занято! весело кричит Энди.
Дверь открой, пожалуйста!
М-м? слышится плеск воды. Уже скоро
Энди! рявкаю я.
Может, воспользуешься туалетом внизу?
Не могу.
Сейчас во мне бурлит гнев. Я со всей силой сжимаю его телефон удивительно, что экран еще цел. Стучусь в дверь еще решительнее: Энди ругается, негромко, но отчетливо, потом снова слышится плеск и демонстративный вздох, когда он вылезает из ванны. Дверь открывается Он стоит в распахнутом халате, на деревянный пол капает вода.