Стоп-стоп-стоп. Стоп!
Меня зовут Рау. Я нахожусь у себя дома. И никуда отсюда не выйду. Ни за что. Держась одной рукой за подоконник, а другой за голову, я опустилась на колени, а затем легла прямо на пол и принялась всматриваться в темнеющие просветы между пластинками жалюзи.
Меня зовут Рау. Я живая идея и не хочу быть чем-то другим.
Я, наверное, никогда не любила. Просто однажды мне признались в чувствах, и я подумала, что это подразумевает автоматическое возникновение некоторых обязательств с моей стороны. Кто знал, как оно будет? А вдруг я испытываю то же самое? Или испытаю, совсем как настоящий человек? Если задуматься, я очень этого хочу. Люди создали этому чувству мощнейшую пиар-компанию, возможно, оно действительно того стоит? Симпатия есть, и если этого скромного вложения достаточно
Любовь и всё прилагающееся не особо пришлись мне по вкусу. Однако оказалось, что существует нечто более крутое.
Вера. Сила. Кристальная чёткость и небывалая устойчивость в эфире. Я купалась в энергии, конвертированной из простого факта того, что в меня не просто верят дистанционно и в общих чертах, а вот так, совсем рядом.
Мы с тобой так похожи, любил повторять он.
Наверное, соглашалась я, хотя до меня не очень-то доходило, откуда такие выводы.
Ты удивительная.
Сейчас меня тошнит и мутит от его присутствия в моей голове. Всего этого не должно там быть.
«До пика резонанса осталось 70 часов».
Что-что? Уже и слуховые галлюцинации?
Стало настолько темно, что разница между закрытыми и открытыми глазами не ощущалась, сколько ни моргай. Я продолжала вжиматься в пол в кромешной тьме и пытаться разобрать то, что хочет сказать внезапно ожившая темнота. Она шевелилась, пузырилась, исходила радиоволнами неизвестных частот, обволакивала, нашёптывала.
«Ваши частоты слишком долго были синхронизированы. Что бывает, когда совпадают частоты?» эти слова возникали в моей голове и кружились, похожие на мыльные пузыри.
Большая часть школьной программы осталась при мне, но сообщить об этом не получилось голосовые связки отказали, и я просто беззвучно открывала рот.
«Твоя оперативная память совсем заканчивается, с сожалением поведала темнота. Чужой разум, пусть и фрагментами это тяжкий груз для такой юной идеи».
Тяжёлая ледяная ладонь ложится мне на лоб. По телу разливается приятная прохлада, а голова опустошается, словно мысли утекают в водосток. В последний раз пахнуло свежестью, и прохлада ушла, вновь уступив место жару обогревателя.
«Факт принадлежности зеркалу мира определяет всю твою дальнейшую жизнь. Осмелившись на близкий контакт, ты вобрала гораздо больше, чем было нужно».
Я собралась с силами, чтобы выдавить из себя слова.
Я не знала, что так будет Я просто хотела попробовать, как это, но Эта вера Я не знала Я думала что стану живее пол подо мной всколыхнулся, казалось, что он вот-вот перевернётся.
«Ты готова расплатиться собственным рассудком за возможность быть живее?»
К горлу подступил ком. Перед глазами проплывали наши первые дни, когда мы были самой обыкновенной парочкой. Я не понимала, что происходит, но эти новые ощущения были приятными. Просто и беззаботно. Я больше не была одна. Разговоры обо всём на свете, осторожные прикосновения, забота, участие не нужно обязательно быть влюблённой, чтобы ценить такие вещи и понимать их важность. Я не заметила, как они сошли на нет. Хотя нет, заметила. После той ночи, когда он, счастливый, блаженно валялся в постели, а я два часа сидела под струями душа, смотрела в точку и не могла пошевелиться от ужаса. Ничего криминального не произошло, но мне отчего-то было настолько неправильно, что хотелось вырваться из этого тела и не возвращаться в него никогда.
Вскоре простое, человеческое свелось к игре в гляделки, близости, после которой я собирала себя по кусочкам, полагая, что так всё и должно быть и оттого не пытаясь это прекратить, к разговорам, преимущественно тешащим его тщеславие, и к тому, что у меня всегда был источник веры под рукой. Он мог смотреть на меня, не шевелясь и не моргая хоть по десять минут. Наверное, смотрел бы и дольше, если бы я не прерывала эти своеобразные сеансы медитации.
«Я вижу в тебе себя», говорил он.
Я не знала, что он видел, смотря на меня, и не уверена, что хотела знать. Я просто хотела попробовать быть самым обыкновенным человеком.