Кто из нас убил вашего брата? вдруг спросила Элизабет.
Дигби подбирал мелодию из свежего лондонского мюзикла, неуклюже и слишком громко.
А вы как считаете? Умница здесь вы.
Не такая уж я умница, как меня выставляет тетка. Но мне хватает ума, чтобы задуматься, почему вы позвонили именно мне с просьбой встретить вас в Саксмундхэме. Мы же никогда особенно не дружили.
Наверное, решил, что это упущение пора исправить. И вообще, раз мне понадобилось, чтобы меня бесплатно подбросили в Саксмундхэм, то кому было звонить?
Допустим. А еще вам требовалось алиби на время поездки на поезде.
Алиби у меня было. Меня узнал билетный контролер, у меня завязался в вагоне любопытный разговор об испорченности нынешнего поколения с пожилым джентльменом. Надо полагать, он меня тоже запомнил. Я смогу доказать, что ехал в том поезде, и без вашей помощи, моя дорогая.
А как насчет доказательства того, где вы сели в поезд?
На станции «Ливерпуль-стрит». Но там была такая толпа, что вряд ли кто-нибудь заметил меня. Пусть Реклесс доказывает, что меня там не было. Откуда у вас вдруг такая подозрительность?
Никакой подозрительности. Я не понимаю, как это могло бы у вас получиться.
Спасибо хотя за что вас благодарить? Полиция недоумевает вместе с вами.
Элизабет поежилась и неожиданно выпалила:
Эти руки какой ужас! Кошмар! Вам так не кажется? Особенно для писателя Кошмар и очень многозначительный. Вряд ли вы его так сильно ненавидели.
Дигби снял руки с клавиш и крутанулся на табурете, чтобы оказаться к ней лицом.
Я его вообще не ненавидел. Разве я похож на убийцу?
Вы единственный, у кого был мотив. Целых двести тысяч!
Только когда я женюсь. Как вы насчет того, чтобы предложить свою кандидатуру?
Нет, благодарю. Мне нравятся мужчины с IQ примерно как у меня. Мы друг другу не подойдем. Для клуба вам нужна совсем другая: яркая блондинка с бюстом сорок дюймов, сердцем из золота низкой пробы и счетной машинкой вместо мозгов.
О нет! возразил Дигби. Что мне необходимо для клуба, я сам знаю. Теперь, когда у меня завелись деньги, я могу это оплатить. Мне подавай класс.
Дверь кабинета приоткрылась, мисс Колтроп просунула в щель голову и окинула их удивленным взглядом.
Я потеряла одну из своих новых записей. Ты, случайно, не видела ее?
Племянница с безразличным видом пожала плечами, а Дигби вскочил и стал добросовестно озираться, словно надеялся, что магнитная пленка материализуется на пианино или высунется из-под подушки. Элизабет, наблюдая его бесполезное рвение, подумала: «Прямо безупречный джентльмен! Раньше он не выказывал к тетушке подобной предупредительности. Что за игры, черт бы его побрал?»
Поиски, разумеется, не увенчались успехом, и Дигби уставился на мисс Колтроп с умоляющей улыбкой.
Мне очень жаль. Здесь ее вроде нет.
Селия, ждавшая с плохо скрываемым нетерпением, поблагодарила его и вернулась к работе. Как только за ней закрылась дверь, Дигби сказал:
Она приняла это спокойно, не правда ли?
Что именно?
Завещание Мориса. Ведь если бы не я, она стала бы очень состоятельной женщиной.
Уж не воображает ли он, что им самим этого не постичь и они не знакомы с правилами арифметики? Элизабет покосилась на него и поймала его взгляд, свидетельствовавший о тайном удовлетворении и о самодовольстве. Дигби явно забавлялся. Ей вдруг пришла в голову мысль, что он должен кое-что знать о смерти Мориса, а его улыбочка означает нечто большее, чем злорадство при виде ее разочарования и от осознания собственной удачи. Элизабет так и подмывало предостеречь Дигби. Если он действительно что-нибудь обнаружил, то ему может грозить опасность. Он же типичный простак, наткнувшийся на правду и не соображающий, что лучше промолчать Но она опомнилась, раздраженная его плохо скрываемым удовлетворением. Вероятно, все это ее фантазии. Вдруг Дигби ни о чем не догадывается? А если догадывается? Что ж, ему придется самому позаботиться о себе, рискнуть, как все остальные.
15Обед в столовой «Прайори-Хауса» подходил к концу. Дэлглиш получил удовольствие от еды. Придя сюда, он не знал, чего ждать. Он был готов и к шести переменам блюд на севрском фарфоре, и к котлете на деревянной тарелке с последующим коллективным мытьем посуды. То и другое его не удивило бы. В действительности угощение состояло из вкусного куриного рагу с травами в горшочке, салата и сыра. Вино представляло собой дешевое терпкое бордо, зато его было много, а Дэлглиш, далеко не сноб по винной части, никогда не придерживался мнения, что единственная альтернатива хорошему вину полная трезвость. Поэтому теперь он сидел, довольный и почти счастливый, в легком подпитии, и разглядывал столовую, такую огромную, что они вчетвером выглядели за простым дубовым столом карликовыми куклами.