Мы медленно тронулись с места. Время в этот напряженный момент тянулось невообразимо долго, как в фильмах про разведчиков, нелегально пересекающих границу.
А ты думаешь, мы где, а? В Краснодаре, деточка, в Краснодаре, в столице Кубани! хором заорали мы, отъехав на безопасное расстояние. «Казарма» проснулась окончательно и начало дико ржать.
Я посмотрел в зеркало заднего вида. Уже достаточно далеко, позади, таяло в тумане очертание толи стога сена, толи огромной человеческой фигуры с растопыренными от удивления руками, похожими на воткнутые в стог грабли
Пятьсот поклонов
Вы спрашиваете меня о моем отношении к институту церкви. Модный одно время вопрос, но я до сих пор не могу найти на него однозначный ответ. Я сформулировал его по-конформистски расплывчато хрен его знает!
Итак, представьте: первые числа января 1993 года. Конец Рождественского Поста, канун Крещения. Группа специалистов АО «Росвнешторг» (я в ее составе самый молодой и неопытный инженер-экономист II категории) прибыла в славный город Смоленск, на ликероводочное предприятие с говорящим названием «Бахус». Предстоял шефмонтаж новой, но уже побывавшей где-то в эксплуатации, немецкой разливочной линии.
Знакомство с производством началось с посещения лаборатории разливочного цеха. Обстановка в лаборатории отчетливо напоминала сцены из «Собрания на ликероводочном заводе», Михал Михалыча Жванецкого. Прямо из стены, внутрь лабораторного помещения торчали краны-штуцеры, по-видимому, для взятия проб продукта на разных стадиях процесса розлива. Вдоль стены, граничащей с разливочной линией, но с внутренней ее стороны, бесконечно тянулся, скрываясь за производственным горизонтом, широкий стол из струганных досок.
Убранство стола являло собой «кулацкий шик»: квашеная капуста, соленые грибы, вареные яйца, сало и прочая не очень изысканная, но аппетитная снедь. Короче не еда, а закуска! Для полной ассоциации на столе не хватало только большой, в четверть ведра, бутыли самогона Но ее с успехом заменяла огромная лабораторная колба со свеже произведенным «продуктом».
Осмелюсь предположить, стол этот служил местом проведения многочисленных и разнообразных цеховых мероприятий: от дней рождений работников и их поминок, до празднования 8-го марта и профсоюзных посиделок.
С дальнего торца стола расположилась довольно колоритная компания. Во главе стола огромным черным валуном возвышался местный служитель культа настоятель одного из главных смоленских православных храмов. На его могучей груди и животе горизонтально лежала значительная цепь с распятием Епископальная бордовая камилавка на его голове по цвету почти сливалась с большим и разгоряченным алкоголем лицом.
По обе стороны от батюшки, как народные заседатели в суде, расположились двое крупных мужчин: справа от священника главный инженер завода, слева- главный технолог.
В углу, у лабораторного шкафа притаилась черной птичкой Матушка благоверная супруга Отца-настоятеля. Она постоянно исполняла крестное знамение, скороговоркой произнося при этом тихим, но уверенным голосом только одну фразу:
Батюшка, грех-то какой, Пост же, Отец родной!
Компания широко и весело отмечала удачную «сделку»: завод отгрузил в епархию цистерну очищенной воды для приближающейся крещенской дистрибуции. Так как переговоры, судя по всему, прошли успешно, настроение за столом царило приподнято-возбужденное.
Увидев нашу делегацию, Батюшка обрадовано протрубил: C путниками (командировочные тоже путешествуют, как будто) и в Пост выпить не грех!!
И моментально «махнул» очередную рюмку Спаси и помилуй!
Матушка, перекрестившись, дежурно проохала из-за шкафа: Батюшка! Пост же!»
С путниками имею право! не терпящим возражений тоном, немного « с нажимом», но задорно парировал поп.
После пятого или шестого тоста «за путешественников» священнослужитель по-хозяйски быстро свернул застолье, и неуверенно поднявшись из-за стола, прогремел ставшую почти хрестоматийной фразу:
Ну, а теперь поедем ко мне в трапезную и отужинаем! (естественно, чем Бог послал).
Из-за шкафа испепеляющим взглядом зыркнула Матушка, но Отца-настоятеля было уже не удержать. Главного инженера пришлось бросить на поле боя.
Вся компания наша шумно вывалила на морозный воздух, в заводской двор. Крещенское небо над нами было черное и прозрачное, обклеенное белым конфетти звезд