В общем так. Для французов расшифровка этой книги вроде как вопрос национального престижа, и если мы им поможем это сделать, сам понимаешь, наберём вистов. Завтра в Москву с копией манускрипта прилетает француженка, специалист по средневековым ересям, ты поступаешь в её распоряжение. Вот, шеф протянул мне конверт, здесь все необходимые документы. Там же банковская карта. Денег много. Встретишь её в аэропорту, поселишь в гостинице, и работайте. Думаю, твои алгоритмы должны сработать. «Забьём Мике баки!» процитировал эрудированный шеф.
Но я же по-французски знаю всего несколько слов, да и те гм Как я с ней общаться-то буду?
А в бумагах сказано, что она свободно говорит по-русски.
Надо же А фотографии там нет? с надеждой спросил я.
Фотографии нет, только имя и фамилия, шеф заглянул в папку, какая-то Ольга Юрьевская. Из эмигрантов, поди, поэтому и русский знает. Завтра встретишь сам увидишь. Но вообще-то, особо не надейся. Француженки они в целом того не того. Вот польки затуманился шеф, так что оперативное решение примешь на месте. Ты ведь разведённый?
Так точно.
Вот и хорошо, то есть что это я, никуда не годится! В общем, слава Будде, твоё аморальное поведение мне разбирать не придётся. Имеешь полное право налево. Ещё вопросы?
Никак нет.
Вот и хорошо. Иди, выполняй. С завтрашнего дня ты в местной командировке. Будут проблемы звони. Деньги особо не транжирь, но и не жадничай. Кончатся бросим на карту ещё, так мне командование сказало. Французы дают карт-бланш. Ну, а если есть возможность, чего не попользоваться? Желаю удачи.
***Вернувшись в свой отдел, я молча уселся за стол, вытряхнул документы из конверта и стал их перебирать. Та-ак Visa Platinum на моё имя. Ничего себе Бланк командировочного удостоверения, предписание на выполнения задания со стандартной формулировкой «Выполнение приказаний командования». А это что? Письмо на французском, к нему аккуратно прикреплён листок с переводом. Однако «Президент Французской республики» Уровень! И что же мне пишет господин президент? Оказалось, ничего нового. Ясное дело, Канарейкин уже успел заглянуть в конверт и пересказал содержание письма своими словами. Больше в конверте ничего не было, кроме визитной карточки мадам Ольги Юрьевской опять-таки на французском языке. Карточка как карточка, обычная, без выкрутасов. Служебного адреса, что характерно, на карточке нет, только мобильный телефон, электронка и Скайп. На обратной стороне карточки от руки написаны какие-то цифры. Я предположил, что это номер рейса, который мне предстоит встречать, и время прибытия. Яндекс подтвердил догадку: борт «Эр Франс» из Марселя. А куда мадам прибывает? О, в «Шарик»! Первая удача.
Больше изучать было нечего. Мои подчинённые, демонстрируя страшную увлечённость работой, время от времени поглядывали на шефа в ожидании новостей с генеральского этажа. Наконец, Галкин, как самый молодой и любопытный, не выдержал:
«Что там было? Как ты спасся?»
Каждый лез и приставал,
Но механик только трясся
И чинарики стрелял.
Я усмехнулся и в тон ему ответил:
Он то плакал, то смеялся,
То щетинился как ёж,
Он над нами издевался,
Сумасшедший что возьмёшь![2]
Между прочим, я как-то включил телевизор, что делаю нечасто, и застал на «Культуре» обрывок дискуссии про «культурный код поколения». Участники, как обычно, уснащали свою речь неудобопонятной терминологией, говорили захлёбываясь и перебивая друг друга, но общий смысл я, кажется, уловил. Как сейчас люди узнают себе подобных, ну, то есть людей из своего круга? Раньше, например, узнавали своих по одежде. У кого одежда дорогая, из хорошего материала и от хорошего портного, тот не голь перекатная, а дворянин. Опять же, звания всякие, ордена, церемонии А сейчас? В Советском Союзе все зарабатывали примерно одинаково, жили в одинаковых квартирах, и даже книги на полках были примерно одни и те же. Вот цитаты из любимых книг и стали этим самым культурным кодом. Мы привыкли обмениваться фразами из любимых книг и фильмов. Ильф и Петров, Гашек, Булгаков, Стругацкие А кто не читал, тот лох. Правда, в наше время слова «лох» было не в ходу, тогда говорили «лимита» или «чмошник». Мои офицеры, хоть и моложе, одного со мной поколения. Мы друг друга понимаем с полуслова, а вот курсанты, которым я читаю лекции, уже не такие. И не то чтобы они не читали «Швейка» или «Понедельник начинается в субботу», читали, наверное. Только им это неинтересно. Я несколько раз пробовал на лекции во время методической паузы пошутить, используя цитаты из любимых книг, и проваливался в пустоту. Меня вежливо слушали, и не более того, никто даже не улыбнулся. Помню, я тогда расстроился: хуже нет, когда у преподавателя потерян контакт с аудиторией. Но нет слушали они меня нормально, и понимали, в общем, неплохо, только вот культурный код у них уже совсем другой. А какой, я не знаю. Странно и смешно было бы, если бы я на лекции, например, заговорил «по-олбански», хотя это совсем нетрудно, достаточно с недельку посидеть на сетевых форумах. Только выглядел бы я, ну, примерно как старушка с фривольной татуировкой на обвисшей и сморщенной груди. Постепенно мы с курсантами друг к другу привыкли, какого-то взаимопонимания достигли, но не более того, холодок остался, и, похоже, до экзамена.