Прежде всего он должен направиться в восточный район города Карлсхорст. Здесь, в двухэтажном сером невзрачном здании, бывшем немецком военно-инженерном училище, недавно произошло событие, которого мучительно ждали миллионы людей на земле, - была подписана капитуляция "третьего рейха". В Карлехорсте Воронов уже бывал. Добравшись до Берлина на второй день после взятия немецкой столицы советскими войсками, он - собственный корреспондент Совинформбюро - присутствовал на церемонии капитуляции.
Вплоть до своего отъезда из Берлина Воронов каждый день посылал в Москву корреспонденции и фотографии.
Приказы советской военной комендатуры следовали один за другим: о снабжении населения Берлина продовольствием, о восстановлении коммунального хозяйства столицы, о молоке для берлинских детей...
Именно в те дни из Советского Союза в Берлин поступили десятки тысяч тонн муки, картофеля, сахара, жиров.
На множестве фотографий Воронов запечатлел раздачу продуктов городскому населению.
Обо всем этом он вспомнил сейчас потому, что, как и в прошлый раз, все для него должно было начаться с Карлсхорста. Там по-прежнему располагался штаб маршала Жукова, а также некоторые отделы политуправления бывшего фронта, а теперь - группы советских оккупационных войск. Туда, в политуправление, Воронову и надлежало явиться.
Воронов подхватил свой чемоданчик, где лежали фотоаппарат, запас пленки, штатский костюм, - хотя он и не знал, зачем этот костюм может ему понадобиться.
...Когда Воронов вышел из вагона, его сразу поразил царивший на вокзале необычный, строгий порядок. Ехавшим в поезде до Потсдама солдатам и офицерам, видимо, приказали не выходить из вагонов в Берлине. Перрон был чист. Казалось, его только что надраили, как палубу военного корабля. Чистыми - то ли свежепокрашенными, то ли тщательно вымытыми - были и стены чудом сохранившегося вокзала Шлезишербанхоф.
По перрону прохаживался советский военный патруль - капитан и тоое солдат. За последнее время Воронов встречал множество военных, на которых были старые гимнастерки и кителя, в самом прямом смысле слова прошедшие сквозь огонь и воду. На капитане и сопровождавших его солдатах была никем ранее не ношенная, новенькая, несомненно только что выданная форма.
Поравнявшись с капитаном, Воронов на всякий случай спросил, где находится сейчас политуправление.
- Документы, товарищ майор, - останавливаясь и поднося ладонь ребром к козырьку фуражки, сказал капитан.
Воронов протянул ему офицерское удостоверение с вложенным в него командировочным предписанием.
Капитан внимательно читал предписание.
- Пропуск на объект имеете? - спросил он потом.
- На какой объект? - с недоумением переспросил Воронов.
- Вы ведь в Потсдам следуете?
- Да. Но сначала должен явиться в политуправление.
- Ясно, - возвращая Воронову документы, сказал капитан. Политуправление в Карлсхорсте, на старом месте. Транспорт имеете?
- Нет. Откуда?!
- Придется проголосовать. Остановите нашу военную машину...
- Ясно, - в свою очередь отозвался Воронов. Этот щеголеватый капитан, кажется, собрался учить его тому, как голосуют...
Он козырнул и, не глядя на офицера, пошел к выходу.
Выйдя на площадь, Воронов прежде всего обратил внимание на то, что она тщательно расчищена. Груды разбитого камня и щебенки, развалины домов с зияющими лестничными клетками виднелись всюду, как и два месяца назад. Но если раньше эти груды так загромождали мостовую, что шоферам приходилось искусно лавировать между ними, то сейчас проезжая часть улицы была освобождена от развалин.
Воронову повезло.