Дома Мария меня заждалась.
Так долго. Садись ужинать. Тебе же на работу.
Я пешком пришёл, неполадки с двигателем. Вот такие пироги! Завтра никуда не едем, отдыхаем по полной программе: сон до обеда, субботнее чтение недельной прессы, а вечером русская баня у Светы с водкой и цыганами, как всегда сверх обычного пошутил я, достал крестик-талисман и прикрепил его к зеркалу в коридоре.
Дорога в аэропорт
Монолог странного пассажира
Мы со Стасом договорились встретиться ровно в час ночи. Я подъехал на своём стареньком Фольксвагене полпервого. Небольшая порядочность значилась во мне, ехать предстояло в аэропорт. Во дворе нового, недавно заселённого девятиэтажного дома было темно. Квартиру Стаса я не знал, даже подъезда. Оставалось подождать. Огляделся вокруг и запарковал автомобиль на обочине дороги так, чтобы его можно увидеть с любого окна.
Сегодня первый день осени, вернее первая ночь. Тусклый свет от полной луны и одиночных светящихся окон немного освещали мой автомобиль цвета офелия, а также верхушки деревьев, сохранивших на себе ещё летнюю тёмно-зелёную листву. Я набрал номер Стаса и вежливый голос оператора сотовой связи на русском и английском языках ответил, что абонент временно недоступен. Стандартная фраза говорила о многом и не о чём. Стас много говорил по телефону и могли закончиться деньги. Может, его выключил, сломал или потерял. В его последнем вчерашнем состоянии такое сделать не так уж и сложно. Постоянные звонки: Куда поехал? С кем поехал? Почему не звонишь? Когда вернёшься? Думаю, он ещё помнит, что ему надо лететь в Калифорнию. Так, во всяком случае, он сказал мне.
Я вышел из машины и подумал: «Полчаса ночной прогулки пойдёт мне на пользу». Ночь стояла тихая, спокойная. Один мужчина выводил на незапланированную прогулку своего любимого пёсика. Проехал патруль ДПС. Молча. В кармане неожиданно обнаружил второй комплект ключей от квартиры. Юлины ключи. Улыбнулся. К восьми утра хоть как должен вернуться домой. Ровно в час невольно подумал: «Подожду до двух, для полной очистки совести, а потом домой спать!»
Минут через десять хлопнула подъездная дверь и из темноты вышла высокая сонная фигура Стаса. Прекрасно. Мой ночной час сэкономлен. Он закурил. Никакого багажа при нём не наблюдалось. На лице остатки сна, удивление, почти восторг.
Лексей! Я почему-то думал, что ты не приедешь. Что получилась обычная шутка, моя. Поговорили и забыли. А получилось нормально.
Я по-другому не умею.
Молодец! Тебе зачтётся, может здесь или там.
Слушая Стаса и вглядываясь в его лицо, я ожидал услышать всё, что угодно, вплоть до отмены поездки или ещё чего-нибудь похлеще. Через пару минут из подъезда выходит и направляется к нам девушка с сумкой. Стас поспешил к ней навстречу. Похоже это Настя. Мне стало вдруг понятно, что мы всё-таки сегодня куда-нибудь да поедем. Но переспросил:
Едем?
Разумеется!
Я открыл заднюю дверцу для Насти. Стас сел на переднее сидение. В каждом человеческом движении есть некая глубокая продуманность, известная самим хозяевам этих движений. А сторонние наблюдатели остаются при своём мнении. Я наблюдал подобную ситуацию всю нашу дорогу в аэропорт. Все два часа разговаривал единолично Стас, не то, чтобы сам с собой, но почти.
Неужели мы едем? Не может быть. Должно что-нибудь случиться. Настенька, ты даже не думай! Ничего не говори. Лёха это Настя, моя девушка. Она рыбина ещё та! Кого хочешь на место поставит. Настя, я тебя люблю!
Лицо Насти не разглядеть. В салоне так же темно, как на улице. Стас сидел впереди и постоянно курил. Сигаретный дым улетал через полуопущенное стекло, а свежий сентябрьский воздух влетал в салон и немного освежал моё ночное сознание. Настя молчала на заднем сидении. Может спала. Может дремала. Может «даже не думала».
Сколько едем и всё в Покровке. Леха, сильно не гони. Успеем. Пусть ближний свет. Нормально. Не гони.
Дорога оказалась отвратительной. За все двадцать лет, которые я за рулём, её так и не привели в должный порядок. Дальний свет превращал ночной туман в белое молоко. Так мы и ехали, постоянно сбрасывая скорость и переключая фары на ближний свет. В аэропорт Кольцово я ездил, но так давно, что сейчас ночью мог уехать куда угодно, но возможно не в Кольцово. Подъезжая к Тюменскому тракту, предостерёг как будто сам себя: