Я не слишком совалась людям в глаза, но, благодаря блужданиям по редким достопримечательностям этой дыры, уже успела примелькаться. Поэтому на меня уже не обращали внимания. И то, что «эта иностранная туристка» я, как-то пока никому не пришло в голову. И я надеялась, что здешние обитатели не опомнятся до моего отъезда.
Пару раз я посещала своего старичка-профессора. Он развил бурную деятельность: по интернету списался с какими-то историками, археологами, психиатрами и бог знает ещё кем. Как я слышала, вытащил из отпуска и с пенсии каких-то дряхлых академиков и профессоров, которые собирали консилиум в палате графа. Чем, в конце концов, вывели из себя главного врача, который запретил им приходить до выздоровления пациента. Я сама, не удержавшись, ещё раз посетила молодого человека, наткнувшись там на упрямого Силву. Он как раз выходил из палаты молодого человека. Весь его вид говорил о том, как ему непросто быть вежливым, когда ему очень хочется схватить за шкирку этого молодца и вытрясти из него признание.
Чёртов ублюдок, бормотал он. Про это сражение он поёт соловьём, как будто сам участвовал! Ну не может же быть, чтобы он действительно попал к нам из XVIII века! Черти, священники Чудовища какие-то вы поняли тогда, о чём он говорил? Силва обернулся ко мне.
Я вздохнула.
Я вам сто раз рассказывала, как мы с ним столкнулись. Как он крестил меня и мою машину. Как призывал деву Марию себе в помощь
Чёрт знает что!
Ну что вы ругаетесь? Это же мальчишка! Ему не больше двадцати лет!
В свои двадцать я в армии уже успел повоевать. Да и он, как мне кажется, тоже
Я прекрасно вас понимаю, отмахнулась я. Армия, война, всё такое Но вы забываете, что он человек XVIII века Я осеклась, заметив его взгляд. Хорошо. Он считает себя человеком XVIII века. А людям того времени ещё свойственно верить в рай и ад и спасение души. И во многом они как дети. По отношению к нашему циничному времени.
Я поймала его взгляд: похоже, в рай, ад и спасение души верят не только пришельцы из других веков.
Дети или не дети, но на ваши коленки он пялился весьма как взрослый мужчина, съязвил Силва. Он меня даже спрашивал, знаю ли я вашего мужа. Имеются ли у него шансы заслужить ваше внимание и как вы вообще к нему относитесь. Не считаете ли его недостойное поведение на дороге препятствием к благосклонному к нему отношению. И подобная вежливая чепуха, которую я даже повторять не буду, всё равно всё не запомнил. Заковыристо выражается, бедолага. Видимо, вы ему очень понравились
Что? Мужа? Внимание? Благосклонность? Ну, это уже вообще ни в какие ворота не лезет! Не хватало ещё связаться с психом на 10 лет младше меня! Нет, я была бы не против молодое тело это молодое тело. Но не с психом же, который считает себя участником Войны за испанское наследство! Он что хотел стать моим любовником?
Силва усмехнулся.
Хотите, я его спрошу? Или сами спросите?
Прекратите издеваться! взорвалась я. Меня достало уже ваше отношение ко мне! Если сегодня я не получу свой паспорт, я звоню консулу! Если понадобится, я до вашего президента дойду! Или кто у вас там? Король?
Президент у нас, президент, тскривился Силва. С шестнадцатого года Марселу Ребелу ди Соза.
К чёрту его! заорала я. Как меня всё это достало! К тому же, несло меня, насколько я помню, вы тоже не отворачивались, когда в своём кабинете пялились на мою грудь! Только что слюна не капала!
Что? заорал в свою очередь Силва. Кажется, в этот раз я его все-таки допекла.
Однако узнать, что хотел мне сказать полицейский, мне не довелось: откуда-то прибежал старичок-доктор и чуть не взашей вытолкал нас из коридора.
Здесь вам не полицейский участок! шипел он, брызгая слюной. Здесь врачи людей лечат, а больные пытаются выздороветь! Им вовсе не нужно слышать, как полицейский ругается с кем-то! Хотите выяснять отношения идите на улицу! А вас, Силва, он обернулся к полицейскому, я уже предупреждал оставьте этого графа в покое. Я его перевожу в клинику для нервнобольных. Теперь это их забота. И вам туда не добраться. Вы уже выяснили, что хотели. Дело не стоит даже того, что выходит из вашей задницы. А вы всё пытаетесь что-то вынюхать. Чего вы хотите добиться? Сфабриковать дело? Успокойтесь уже. Ещё раз вас тут увижу, честное слово, возьму грех на душу, и вколю вам что-нибудь усыпляющее. Чтобы вы хотя бы на денёк оставили в покое наш город, а не искали в нём то, чего нет. Вас же, сеньора, он повернулся ко мне, очень прошу: уезжайте домой. С вашим приездом у нас творится нечто невообразимое. Сами видите. У вас просто дар создавать вокруг себя проблемы и будоражить людей.