Распрощались с Химичкой у школьных ворот. Мария Ивановна зыркнула недовольно, как показалось, ревниво. Было бы к кому? к девчонке тринадцатилетней, которая по грудь мне недотягивает. В классе её Кнопкой кличут из-за маленького роста.
Пошли с Аней центральной улицей, затем разбитыми переулками, о которых я не догадывался, прожив двадцать лет в Городке. Шли молча, глядели под ноги.
Дождь расходился. Упругий ветер швырял в лицо колючую влагу. Включил электрофонарик, но жёлтое пятнышко и на метр не пробивало серую муть.
Аня шла впереди, я за ней. Мы брели как две одинокие сомнамбулы в промокшем мире, натыкались на колдобины и лужи, безуспешно обходили, попадая в ещё большие. Плащ мой намок, рюкзак набух. Я осторожно переставлял ноги, боялся оступиться на скользких кочках. Анин силуэт серым призраком мелькал на расстоянии вытянутой руки, мокро поскрипывал болоньей.
Ой, мамочки!.. призрак взвизгнул, провалился в темноту.
Кинулся поддержать не успел. Чуть сам не грохнулся.
Что случилось?!
Упала
Приблизил фонарик: девочка лежала в луже, загребала руками, пробуя подняться.
Наклонился, подхватил перепачканный холодной жижей комок.
Ногу подвернула?
Не-а отчаянно ответила Аня, замотала головой, попыталась соскочить.
Сиди! притиснул сильнее. Нужно на сухое выбраться. Обними меня за шею не удержу.
Неудобно пробубнила девочка, но охватила капюшон, поерзала, устроилась на руке. Там ещё сапожек
Посветил фонариком: левый сапожек торчал из лужи. Прижимая Аню одной рукой, второй выдернул потерянную обувку.
Куда теперь? Домой тебе далеко?
Далековато Но тут есть хлев, можно отряхнуться.
Показывай!
Охватив покрепче слизкую ношу, тронулся в путь. Метров за двадцать, на противоположной стороне переулка, чернел остов заброшенного дома, а чуть поодаль, у самой дороги деревянный сарай. Вокруг ни огонька, забор повален, спутанные останки бурьяна, сопревшей крапивы.
Подошёл, нырнул в разлом меж просевших брёвен. Нудная дробь в капюшоне смолкла. Посветил фонарем, огляделся, отыскал место посуше. Опустил Аню на прелую солому. Девочка походила на несчастного чертенка, в одном залепленном грязью сапожке. На второй ноге когда-то белые колготки по колено вымазаны серой жижей.
Я пристроил фонарь меж брёвен. Присел на корточки, разминая затекшие руки.
Здесь давно баба Маня жила, беззаботно сказала девочка. А когда померла, то уже никто не приезжает. Мы тут в детстве играли.
Судя по Аниному голосу, приключение ей по душе завтра будет что подружкам рассказать.
Сбросил намокший рюкзак, подобрал щепку, принялся чистить сапоги, превратившиеся в бахилы. И что дальше?
А давайте костёр разведём! Погреемся, пока дождь не кончиться, беззаботно продолжала Аня. Мне нисколечко не холодно. В доме даже стёкла есть и диван.
Будь на её месте Химичка, может, согласился бы на костёр, диваном поинтересовался. А так Нужно уходить. Сыро и неуютно. Пока шёл разогрелся, но за несколько неподвижных минут холодные язычки пробрались под плащ, лизали озябшее тело.
Аня тем временем обулась, сняла курточку, развесила на проваленной балке. Осталась в легоньком свитере-гольфике и юбке. Присела на корточки, принялась собирать щепки.
Костёр мы разводить не будем, остановил девочку. Домой тебе надо, заболеешь.
Аня не отвечала.
Слышишь? Нужно идти, здесь холодно и сыро. До твоего дома далеко?
Полкилометра если по улице, а если через сад вполовину ближе, не прекращая поиски, отозвалась Аня. Но погреться нужно, у меня сапожки промокли и колготки, ног не чувствую. Вот сейчас разведём
Не разведём! Снимай сапожки. И колготки.
Что? Аня подняла удивлённые глаза.
Сапожки и колготки мокрые снимай при такой погоде точно простудишься. Сунем их в рюкзак. Возьму тебя на руки, укутаемся плащом, так пойдём
Аня с интересом посмотрела на меня. Не видел, скорее, почувствовал, как в синих её глазах блеснула тревога, затем любопытство. Губки тронула довольная, ели заметная улыбка.
Ладно. Отвернитесь.
Подожди! остановил девочку, уже начавшую разуваться. Порылся в рюкзаке, нашёл вымпел от пионерского горна, расстелил на влажной соломе возле Аниных ног.
Садись.
Зачем?
Помогу снять сапожки.
Я мокрая. Он же вымажется. Это пионерская святыня!