У меня хлынула кровь из носа, и я согнулся, чтобы не испачкаться в ней. И тут ребята кинулись на них. Обоих свалили и начали бить, но тут в комнату ворвался преподаватель физкультуры и прекратил драку. Велев нам ждать, он отправился за
директором школы. Тут как раз подошли все остальные наши враги с прибывшей группой поддержки. Но было уже поздно. Старший брат друга П.В., со своими сторонниками, быстро ретировались. А оба наших класса, директор собрал вместе и начал разборку. Надо сказать, что в то время, когда мы ждали директора школы, П.В,
почуяв, что ему теперь не поздоровится, попросил меня, чтобы я взял на себя всю вину за произошедшее. Но я категорически отказался. Тогда он попросил прощения,
мотивируя тем, что его сейчас, с учётом всех его былых заслуг, могут выгнать из школы и даже завести уголовное дело. И я великодушно простил его. Директор, даже обрадовался, что я не таю злобы на П.В и не собираюсь давать делу ход. Конечно директору не хотелось быть виноватым в том, что произошло ЧП и после короткого разбирательства, решили оставить всё в тайне. Простяков ещё раз попросил у меня прощения, перед всеми собравшимися. После этого случая он и его компания, значительно умерили свои амбиции и в дальнейшем вели себя не так вызывающе. Меня, во всяком случае, больше никто не трогал и П.В. относился ко мне почти по-дружески. Зато я неделю ходил с залитым кровью глазом. Наша школа пробыла на хлопке всего неделю. Высокопоставленные родители устроили отзыв школы, и мы приступили к занятиям. Летом 1968 года я поехал в гости в Саранск к своей сестре Люде. Поселился в общежитии и ждал, пока она не сдаст
сессию. А потом поехал с ней и группой аквалангистов Университета, где она состояла членом, на Чёрное море. Это была незабываемая поездка. Мы поселились в палатках на склоне горы у города Алушта. Впервые в жизни, я уехал так далеко от дома, предоставленный самому себе. А Чёрное Море? Это же был предел желаний для советского человека того периода. Конечно, тамошний сервис был невообразимо далёк от западных образцов. Но советский человек привык к трудностям. Самое главное это купаться и загорать. Многие люди кроме этого проводили свой отпуск активно отдыхая, что выражалась в посещении ресторанов и танцплощадок, экскурсий и т.п. Но группа студентов-аквалангистов не располагала достаточными средствами и мы поселились «диким» образом, вдали от шума города, как поступали тысячи других «дикарей». Нас было человек двенадцать, все студенты из разных факультетов, которых объединяла общая любовь к воде. У нас был и старший совсем ещё молодой преподаватель того же университета. В одной палатке разместились 10 человек, а шеф в отдельной маленькой палатке, которую делили с ним по очереди две девушки из семи имевшихся. Я не был полноправным членом команды, хотя плавал нехуже любого из них. С утра, после завтрака, все, кроме двух дежурных, которые, оставаясь в лагере, должны были приготовить обед и ужин, отправлялись на берег моря, прихватив с собой 5-6 аквалангов. Обычно мы располагались на диком побережье, вдали от пляжа.
Кто-то отправлялся под воду, а другие просто купались и загорали. Из подводных прогулок приносили крупных крабов и раковины рапанов. Крабов варили и ели, а рапанов выковыривали из раковин и оставляли последние себе в качестве сувениров. Рапаны водились на глубине не менее чем восемь метров и глубже. Тем не менее очень скоро я научился нырять на глубину до 10 метров и сам набирал рапанов. Однажды один такой нырок чуть не кончился для меня плачевно. Нырнув под воду, я вдруг решил побродить по дну пешком, потом попытался сидеть. Только через какое-то время я начал всплывать и вдруг понял, что мне уже не хватает воздуха, а до поверхности ещё плыть и плыть. Отчаянными рывками я поднимался вверх и никак не мог выплыть. Уже прощаясь с жизнью, я, не знаю, как, всё-таки вынырнул.
Я не мог отдышаться и долго лежал на спине в воде, пока не пришёл в себя. Да, это был рискованный, опрометчивый поступок. Море не любит шуток. Иногда мне давали акваланг, уже почти пустой, и я плавал с ним вблизи берега. Почти месяц пролетел незаметно, и мы с Людой, распрощавшись с друзьями, уехали в Ангрен. Как было потом мне интересно, когда после приезда домой, я поехал на турбазу и купаясь в небольшом озерце, образованном в ущелье из перегороженного сая, нырнул на дно, а там было не более 4-х метров глубины, почувствовал себя в тесной клетке, да ещё и вода пресная. Но постепенно привык. Громадное значение в те времена и до самой перестройки конца 80-х годов, представляло кино. Не имея тех видов развлечений, которые имеет молодёжь в настоящее время, кино пользовалось небывалой популярностью. Учитывая ещё и тот фактор, что билет в кино стоил довольно дёшево от 10 копеек для детей до 14 лет, до 45 копеек максимально. А в среднем, он доставался обычно в 25-30 копеек. У нас в Соцгороде, было 2 летних кинотеатра и один большой зимний, при дворце горняков. В кино ходили все. И просто так, от нечего делать, и как выход в свет, и общение с культурой. А для влюблённых, кинотеатр был местом свиданий. Мы посещали кинотеатр при первой возможности, особенно если шёл новый фильм. Бывало, часто сбегали с уроков или упрашивали учителей отпустить нас. А как откровенно переживали за героев и взахлёб делились впечатлениями! Как хотели походить на героев фильмов и подражали им во всём! Особенное столпотворение творилось, во время показа зарубежных фильмов. Билеты брали с боем. Я кстати всецело поддерживаю ту политику, которую проводило правительство в отношении проката зарубежных фильмов. Не допускались к показу те фильмы, в которых присутствовали сцены насилия, кровожадности. Фильмы обычно пропагандировали честность, дружбу, настоящую (без постельных сцен), любовь, самоотверженность и патриотизм. Я думаю, что развал СССР и сегодняшний разгул преступности, в немалой мере обязан прекращению цензуры кинопродукции. В результате мы и имеем сейчас то низкопробное видео, которое учит нынешнюю молодёжь, так называемым, ценностям западного мира кровавым разборкам, насилию, наркомании и пьянству, порнографии и т.п. то есть деятельности, которая не имеет ничего общего с нашими, национальными традициями и которая является скрытой формой войны Запада против России и притом весьма успешной. До сих пор, на этом фронте, Россия терпит тотальное поражение.