Тогда зови его сюда! сказал Пожарский.
Стрешнев хлопнул в ладони и в тот же момент в шатер вошел Федор Мятелев. Он был в своем белом стрелецком кафтане, изрядно измятом и испачканном переодеться Федору не дали, да и не во что было. Его сумка пропала вместе с арабским жеребцом. Сын боярский низко поклонился воеводам.
Вот, он, князь-воевода. Сын боярский Федор Мятелев. Удалец, каких мало.
Федор еще раз поклонился воеводе. Пожарский окинул его взглядом и произнес:
По стати хорош уродился, раб божий. Саблей хорошо владеешь ли?
Изрядно, князь-боярин. С малолетства тому искусству обучен. Не единожды с татарами переведался сабельными ударами.
Это твоя первая большая война, молодец?
Первая, князь-воевода. До тех пор я токмо в пограничных стычках имел возможность отличиться.
Теперь будет у тебя возможность заслужить мою благодарность. А уж коли заслужишь её, то многим тебе станут Пожарские обязаны. И не токмо князья Пожарские, но и Русь и царь тебя не оставят за службу твою.
Я готов служить, князь-воевода. Что повелишь, то исполню, ответил Фёдор.
Задание тебе будет сложное и опасное. Поедешь в Крым по тайному делу, произнес князь и внимательно посмотрел в глаза боярскому сыну.
Федор выдержал колючий взгляд воеводы и лика не отворотил, как делали другие. Пожарскому то понравилось. Но доверять полностью князь не привык никому, окромя великого государя и самого себя.
В Крыму проклятом, в Бахчисарае, томится в плену, в злой неволе, один человек. Очень нужный для Руси человек.
Надлежит тебе отправиться в Крым, продолжил гетман Беспалый. И того человека вызволить из злой неволи.
Дак битва впереди, князь-воевода, проговорил Федор.
Битва не про твою честь, сын боярский, ответил Мятелеву Пожарский. У тебя будет своя битва и похлеще чем та, в которой станем рубиться мы. Для того похода дам я тебе полторы тысячи золотых ефимков. И дам тайный знак к нашим доброхотам в Крыму. Ежели не хватит тех денег, то возьмешь у них. Они под мое имя дадут хоть пятьдесят тысяч. Но дело не в деньгах. Будь дело в них послал бы в Крым купца. Действовать стоит смелостью и силой. Вот почему направляю туда тебя.
Федор склонил голову. Не хотел Мятелев уезжать из армии до сражения. Но разве станешь спорить с самим воеводой? Он царем поставлен и ему виднее, где быть стремянному стрельцу.
Ты, я вижу, недоволен, молодец? спросил Пожарский.
Прости, воевода, но мои товарищи станут сражаться в битве.
Погоди, молодец! перебил его Пожарский. Ты никак помыслил, что тебе гулянка предстоит? Твои друзья в битву, а ты с полной кисой (кошелем) ефимков (золотых монет) в Крым на прогулку? С тамошними бабами хороводы водить? Нет, стрелец. Твоя битва потяжелее будет.
Мятелев ответил:
Сделаю все, как скажешь, князь-воевода. Будь в надеже!
Вот ныне, верно, молвил, стрелец! Язык тебе какой-либо окромя русского ведом ли, сын боярский Мятелев? спросил воевода.
Немного знаю по-польски.
Немного это плохо. Гетман, воевода посмотрел на Беспалого, есть у тебя человек верный? Сему молодцу в напарники? Такой чтобы языки знал?
Нет, князь. Один казачина был, да убили его в стычке два дня назад. Убежал из Академии в армию. Ему сабля, видите ли, сподручнее чем перо да бумага. Говорил словно турок по-турецки, по-польски как варшавянин, по-латыни не хуже ксендза, татарский ему ведом тож. И рубака был каких мало.
Что ж ты такого в бой бросил? спросил Пожарский. Таких беречь надобно.
Оно так, князь, согласился наказной гетман. Да разве же его чертяку было удержать? Я сколь раз хотел его в писаря определить. Ни в какую не хотел. Я его батьку хорошо знаю. Служил сотником в личном охранном полку гетмана Богдана Хмельницкого.
А у тебя есть, кто на примете? спросил воевода у Стрешнева.
Есть! Дворянин Васька Ржев. Посольского приказа дьяком мог бы стать.
А не тот ли это Ржев, что ранее сотником был в полку Улебина?
Сын того сотника, князь-воевода! спокойно ответил Стрешнев.
Сын? Хорош в битве?
Хороший рубака и смел. Будь в надеже, боярин. Я знаю сколь важно дело сие. Не раз думал об том. Василий Ржев не подведет.
Добре. Пойдут они вдвоем в Крым, и там им поможет наш человек.
Наш? удивились гетман и воевода Стрешнев.
Наш. Но имя его я даже вам сказать не могу. Только самому царю и то не в палате, а в чистом поле. Сын боярский и дворянин Ржев узнают его из моего письма