Если дали и силу, и талант, то назад попросят вдвойне, ведь талант без силы ничто, и наоборот. Так Настя сказала. Если это верно, то второй талант, который я должен вернуть сама Настя.
Локальный бестиарий.
Первой сломалась Юля. После серии конфликтов с родителями и молодым человеком заперлась в квартире и ушла. Ей внушили, что она убогая, и та поверила. Ушла, даже не закрывая входную дверь. Юля заблудилась в собственной душе, как в лабиринте Фавна, и только поэтому не превратилась в посредственность. Но, не превратившись, жить порою катастрофически тяжело. И теперь мы с Настей завороженно смотрели, как кровь свернулась по краям остывшей в ванной воды.
Никто не смог ничем помочь. Кто-то не захотел. Мир людей, готовых подраться даже на чужих похоронах, покрывая собственное самолюбие. Мне же ближе Андрей Рублёв, но я не оценил серьезность ситуации. Мы внуки Византии с руками жестоких и лицами серьёзными. Это окончательно запустило болезненный процесс обучения важному: обращать внимание на тех, кому плохо. В этом всегда будет больше Бога, чем в самой Библии.
Лильен держалась молча она биолог. Настя выла она певица. Алиса материлась она филолог (мечтала им быть). Я технично создавал видимость неотвратимости божьего промысла. Если я дам слабину, то хватит ли нас надолго? Но я тоже всего лишь человек, имеющий определенный ресурс и нуждающийся в одобрении действий. Сколько я могу постоянно отрицать своё право на срыв?
Оказалось, то был первый акт пьесы. В этом же феврале от опухоли умирает Лилия из театрального. Хоронили ее в Абакане. Процессия неуклюже пробиралась между неровными рядами могил старого кладбища. Снег падал необычайно крупными хлопьями. Я слизывал их с губ, концентрируясь на легком холодке на кончике языка
Я единственный поцеловал Лилию в лоб это последняя возможность. На этом моменте её мать зарыдала ещё сильнее и отвернулась. Привкус воска как символ образца и ценности самой жизни:
Закапывайте.
В такие дни всё становится каким-то более важным, и на следующее утро просыпаешься уже не ты. А может, я сам давно где-то умер, и в сентябре мне приносят к граниту мои любимые астры и оставляют на краешке прикуренную сигарету?
Таблетки алпразолама растворялись в стакане с виски, дрожащем в руках у Маши. Нужно эту боль компенсировать. Компенсировать она постоянно это делает. Приступ рвоты, вызов скорой. Я вношу предложение по очереди всем дежурить у нее дома, но оказываюсь единственным, кто будет делать это регулярно. Настя окажет моральную поддержку.
Маше тогда поставили приобретенное биполярное аффективное расстройство, а мне нет. Но почему я настолько хорошо ее понимаю? Видимо, врач не поверил, что к нему пришли сразу два человека с одним и тем же. Пришли и сидят. Очевидно, девушку он просто пожалел.
И вот как раз в этот момент на сцену снова выходят алкоголики из общежития на Мичурина. Не помню, какая мелочь приключилась, но зачем они напомнили о себе? Я компенсирую чувство несправедливости, и знакомые мне сотрудники Росгвардии в роли эмиссаров Римской империи врываются на пятый этаж и карают пророков Диониса казенными прикладами и личными травматическими пистолетами. Никаких протоколов. Не знаю, за что я попытался отомстить. Когда-то эти персонажи делали Лилии очень больно. Когда-то они ругались с Машей. И вот, якобы, справедливость восторжествовала. Но нет. Да и не осознали они.
***
Я начинаю оступаться. Так ребенок внутри меня, не взрослея, становился сразу старым. Мир качнулся палубой крейсера при бортовом залпе. Дорога из желтого кирпича привела в город, вымощенный золотом во тьме, но в гостиничном номере покойник. Меня встречали на въезде в Пулково у второго шлагбаума. Меня увозили в Емельяново и в Толмачёво, а я не чувствовал вообще ничего. Смотрел в лес. Я не чувствовал кожаного салона под ладонями руки онемели. В номерах отелей на меня смотрело ледяное шампанское, и я лил его не в себя, а на лицо, чтобы протрезветь.
Я пустой, будто Иордан в июле. Где мой дождь? Наполните немного. Лейте уже хоть воск.
Я накручивал спагетти на вилку, пытаясь раскрутить себя. Твердил: «Вполне возможно, что иначе никак». Тем более людей не воскрешают, и есть вещи, которые нужно пережить. Просто пережить, то есть никаких секретов преодоления тут нет. Молись, чтобы тебя поддержали и вытерпели те, кто не прочувствовал того же.
***