И буква за буквой сгорают в огне.
Тараща глаза, царь на надпись смотрел,
Колени дрожали, как смерть побелел.
Рабы онемели, ни вздоха, ни звука,
У многих молитвенно сложены руки.
На зов пришли маги но, как ни гадали,
Значение пламенных строк не узнали.
К утру царя настигла кара -
Убили слуги Валтасара.
***,
Раненый рыцарь
Напомню историю старых времён,
Печальнее вряд ли бывала:
Однажды жил рыцарь, был в даму влюблён,
Она не стыдясь, изменяла.
За это в душе он её презирал,
Боль в сердце была нестерпимой.
И стыд, и позор много раз испытал,
Узнав вероломство любимой.
Он бросил перчатку, тем вызывал на бой
За взгляды, усмешки, намёки:
Мной будет убит в поединке любой,
Кто видит в любимой пороки.
Никто не решился обидеть её,
Лишь сердце молчать не желало:
Пришлось ему в сердце направить копьё,
Чтоб плакать и ныть перестало.
***
Сновидения
1.
Мне снились: необузданность страстей,
Прекрасный локон, мирт и резеда,
Мелодий сумрак, песен череда,
Губ сладкий вкус и горький яд речей.
Развеял ветер юные мечты,
Поблекли краски, выцвел твой портрет,
Остались только рифмы и сонет,
Воспевший мной любимые черты.
Осталась песня, ветер, ринься вслед!
Невидимую на лету поймай,
И вместе с нею милой передай
Прикосновением воздушный мой привет.
2.
Я видел странный, страшный сон
И страх, и радость нёс мне он.
С тех пор видений жуткий вид
В моих глазах всегда стоит.
Мне видится прекрасный сад,
Из юной зелени наряд,
Цветы смотрели на меня
Глазами рос начала дня.
Там птицы щебетом с ветвей
Мне пели о любви своей,
А солнце с синей высоты
Купало в золоте цветы.
Благоухал весенний сад,
За ветром реял аромат.
Сад пел, смеялся и сверкал
К себе радушьем привлекал.
Среди цветов играл струёй
Источник с чистою водой;
Там дева, краше нет её,
Стирала белое бельё.
Сладка улыбка, ласков взгляд
Обнять блондинку был бы рад,
Но я тогда был тем смущён,
Что девушка не явь, а сон.
Она, нагнувшись к струям вод,
Чуть слышно песенку поёт:
Струись, струись мой ручеёк,
Чтобы наряд готов был в срок.
Я подхожу к ней в тишине,
Шепчу: Скажи, красотка, мне
К чему усердие твоё,
Кому стираешь ты бельё?
В ответ сверкнул девичий взгляд,
Шепнула тихо: Твой наряд,
Его оденешь в смертный час,
Сказала и пропала с глаз.
Я прочь бегу от колдовства,
Всё гуще на ветвях листва,
Смеркается, темнеет лес,
Я жду, и жду сигнал с небес.
Вдруг слышу в чаще дальний стук,
Как будто кто то рубит сук,
Иду на звук, спешу найти,
Вдруг дуб встречаю на пути.
Вершиной и ветвями дуб
Тянулся вверх, как дым из труб,
Касаясь голубых небес,
Казался чудом из чудес.
С ним рядом девушка стоит,
Меня пугает её вид,
Она дуб рубит топором,
Разносит эхо звон и гром.
Я, потеряв ударам счёт,
Услышал, что она поёт:
Сверкай руби, руби сверкай
Гроб другу делать помогай.
Я, к ней приблизившись, сказал:
Пока на стук к тебе шагал,
Я исходил немало троп.
Скажи, кому готовишь гроб?
Она не медля: Хочешь знать?
Не трудно правду мне сказать:
Сегодня, этот дуб рубя,
Я гроб готовлю для тебя.
Сказав мне тихо свой ответ
Исчезла, вижу девы нет,
Растаяла, как в небе дым,
Тут я от страха стал седым.
Стою в пустыне, сам не свой,
Не понимая, что со мной.
Седой, лицо белее мела,
Страх дрожью сотрясает тело.
Шагнул и снова лес кругом,
Блуждаю в круге роковом;
Вновь вижу деву вдалеке
С тяжёлым заступом в руке.
Девица заступ свой берёт,
Копает яму и поёт:
«Остра лопата, сталь крепка,
Пусть яма будет глубока».
Я к ней иду, смотрю в упор