После этого Эндан вернулся к своей магической дуэлью. Хотя можно ли отнести данный поединок братьев, в котором один пытается обезвредить другого, не причинив ему серьёзного вреда, к магической дуэли ещё вопрос. Ведь магические дуэли были, как раз запрещены советом Магии лет десять назад из-за слишком сильного растрачивания магической энергии в короткие сроки, что несёт за собой стирание барьера и погружения самого кудесника в магию. И этот закон хоть и осуждался частью старых кудесников, привыкших свои разногласия решать данным способом, был действительно справедливым, ведь в отличие от настоящего боя, в данных дуэлях многое держалось на азарте, кто сильнее, быстрее, ловчее и т.д., что в итоге сосредотачивало кудесников лишь на цели победить и, разгорячившись, многие переступали грань сознания. Ну, а здесь была всего лишь небольшая ссора, в которой как минимум один старался сохранить рассудок.
Итогом данной дуэли послужило заклинание огненная стрела, которое хоть и не было очень смертоносным, было произнесено вовремя, из-за чего Айдену не удалось его избежать. Оно попало в левое плечо кудесника, и обожгло ему область от руки до шеи. Ожог был настолько сильным, что Айден даже потерял сознание. Эндан не понимал в первые секунды, что произошло, но когда сообразил, что заклинание настигло цель, не оглядываясь на уже добивавших последнего монаха товарищей, бросился к телу брата. Эндан прошёлся исцеляющим заклятием первого круга по ожогу Айдена и убедившись в его жизнеспособности, сунул ему под нос щепотку нариума, чтобы быть уверенным в его нескором подъёме на ноги.
Обернувшись, Эндан увидел как Атикин, спрыгнув с дерева, уже бежит к остальным, среди которых даже расположилась Ква, открывающая с помощью Фионы портал Пэйблу, что всё это время так и бежал по кочкам на болоте. Подойдя к ним и оглядев поле боя, Эндан сказал:
Очень недурно для первого раза.
Все те, для кого данный бой был боевым крещением, так и засветились от счастья. Остальные же, как, например, Бен понимали, что это ещё не конец, даже этого дня, и тихо смотрели в сторону открытых ворот в храм, у которых не осталось ни одной живой души.
Никто даже не догадывался, что могло их ждать по ту сторону лестницы. Там мог сидеть ужаснейший на вид человек, каким его в своём воображении рисовала Ква, а могло никого и не быть. Сам храм: его колонны, его расположение в мёртвом лесу, мертвенно холодные каменные статуи навевал ужас всем, кто смотрел на него. Атикин даже представить себе не мог, как во всей этой атмосфере могли жить эти монахи, лежащие у его ног. Однако раз все пошли за Энданом по этой холодной лестнице, то и ему отставать было нельзя.
Слышимость в храме была отличная, каждый шаг по этой лестнице был настолько громким, что складывалось ощущение, будто Смерть уже поднимается вместе с ними по этим ступенькам, ведь если и был кто-то там наверху, то он должен был быть королём потустороннего мира.
Тьма покрывала лестницу, но всё же украшения храма разглядеть можно было. Стены были расписаны изображениями в чёрно-красных тонах, описывающими грехи людей, великий суд и перерождение. Чаще всего боги смерти и богиня справедливости делят души умерших существ в великом суде на три типа. Первые это души для очищения и перерождения, такие обрекают на круг мучительных страданий, после прохождения которых их снова отправляют на землю в надежде на исправление. Вторые, неупокоенные души, которые не подлежат реинкорнации из-за постоянного поиска ответа или из-за проклятия, прикрепляющего их к земле. И третьи цельные праведные души полёта, покидающие наш мир навсегда, но этот тип не нашёл отображения в храме. Так же на стенах были изображены разные предсказания, толкование которых крайне редко приближалось к истине.
Когда лестница окончилась, они оказались в зале поклонений, но из-за его гигантских размеров разглядеть его не было возможно.
Сюда, господа, произнёс негромкий мужской бас уверенно и спокойно. От ужинайте со мной.
Тут же загорелись и остальные свечи на столе да факелы по стенам, озарившие пространство комнаты.
Перед путниками открылась большая зала с высокими колоннами, устремляющимися к сводчатому потолку. Стены зала были украшены изображениями грязчалов28 с червлёными золотыми вставками. В центре зала был расположен не особо длинный стол, уставленный блюдами, которые хоть и не были уложены так аккуратно, как это было принято в высших слоях общества, но всё же излучали необыкновенный аромат. Во главе этого стола сидел, съедая котлету и не поднимая глаз на путников, брюнет среднего телосложения.