А кругом степь темная, бескрайняя, полная тревоги и опасностей. А на западе казалось, сразу же за последними строениями полустанка то и дело взлетали осветительные ракеты, цепочками прерывистого неживого света ткали небо трассирующие пули. И доносились глухие уханья разрывов. Фронт.
Фронт рядом! сказал выстроившимся солдатам бравый лейтенант с орденом Красной Звезды над кармашком гимнастерки. Приказ: на марше не курить, не отставать, не шуметь! Боеприпасов берите сколько сможете унести фронту они нужны не разбазаривать, но и на фрица не жалеть! Выполнять!
Жога постарался. Набил патронами вещмешок, карманы, навесил на себя пулеметную ленту, в руки прихватил две противотанковые гранаты. Да еще выданный только что автомат на плече. А идти пришлось всю ночь. Жога выдохся, начал отставать.
А ну, подтянись! прикрикнул на него командир.
Не могу, сказал Жога и рухнул на землю. Совсем не могу.
Тут командир увидел, до чего перегрузил себя Жога.
Какого дьявола ты набрал на себя столько?! набросился он на Жогу.
Вы же сами говорили, что фронт рядом. А он, оказывается, у черта на куличках
Три наряда вне очереди за разговорчики! обрезал его лейтенант.
Есть три наряда! ответил как положено Жога. А потом, косясь на теперь уже действительно близкие разрывы, добавил: А может гауптвахты трое суток, а, товарищ лейтенант?
2. Первая встреча с фрицем
Топать колонной по дороге, разбитой донельзя техникой, не сахар-рафинад. Туча пыли стоит над колонной. Она слепит глаза, лезет в нос, рот, забивает уши. И кажется, что ты попал в какую-то колышущуюся аморфную массу, отгораживающую тебя от товарищей, шагающих рядом, и даже как бы от всего мира. А тут еще пот он превращает пыль в грязь, которая стекает струйками по лицу, спине и груди, жгутом накапливаясь под ремнем.
Чтобы как-то уберечься от пыли, Жога перепрыгнул кювет и пошел целиной кочковатой, заросшей жесткой высохшей травой. По-видимому, это были давно не паханые поля. Идти стало труднее, зато чуть свободнее дышалось.
Вдруг Жога остановился как вкопанный. У него даже дух захватило. Перед ним лежало голое тело, отсвечивающее мертвой белизной в лучах луны. Тело лежало навзничь с неестественно подвернутой ногой.
«Труп! резанула мысль. Немец, наверное, своего бы закопали. Но ведь и это тоже человек. Был. Надо бы»
Жога свалил с себя амуницию, вынул из чехла саперную лопатку и принялся копать рядом с трупом. Потом той же лопаткой столкнул тело в выкопанную борозду и закопал землей.
Когда Жога на привале все же догнал колонну, командир не хотел слушать никаких оправданий:
Три наряда вне очереди!
Есть три наряда, товарищ лейтенант! как положено ответил Жога.
Уже шесть значит, товарищ лейтенант.
Лейтенант захохотал:
Ну ты даешь, Жога! Впереди всех по этой части.
Потом добавил:
Дался тебе этот фриц. Могли ведь понять не правильно.
3. Фронтовая баня
«В старину перед сражением наши воины мылись, а уж если не удавалось помыться, то обязательно меняли рубахи на чистые. А мы? Неделя дороги в теплушке, теперь вот вторую ночь идем. Все грязные донельзя, вши. И в бой?» так рассуждал Жога, шагая в колонне и глотая пыль. А ночь была ясная звездная, лунная. Особенно ярко горела одна звезда. «Или планета?» думал Жога, поглядывая на эту звезду. Сквозь поднятую над колонной пыль она светилась на западе там, куда шла колонна.
Ближе к рассвету колонна свернула с дороги и вошла в лес. Потянуло прохладой близкой воды. И пыли не стало. Солдаты рассыпались по берегу лесного озера. Здесь стояли две огромные брезентовые палатки.
Баня!
Братцы, баня!
Ура!
Это был незабываемый день. Где-то гремели взрывы. Над озером пролетали самолеты и наши, и немецкие. А голые солдаты сдавали одежду в прожарку в палатки, заполненные горячим паром, мылись, хлестали друг друга ивовыми вениками, более похожими на розги (берез вокруг не было). А потом выскакивали из палаток и бухались в озеро. Затем хватали обжигающую пальцы прожаренную одежду и снова к озеру стирать. И все это под присмотром невозмутимых банщиц молоденьких, симпатичных, в укороченных серых халатиках. А потом лежали на песочке или траве, отдыхали блаженно чистые, в новом белье, неожиданном для солдат, сатиновые трусы вместо кальсон с завязками и белые футболки с голубым глухим воротничком! Это была еще одна солдатская радость.