В таком случае примем за принцип определения новых значений агрессии два положения. Первое положение будет об особенном. Это то, что изменения и метаморфозы самой агрессии происходят на путях зла, когда переформатируется «вечно грядущая агрессия» и придаются ей качества всеохватности, всеобъёмности и вседозволенности. Второе положение есть то общее, что процессы складывания Века агрессии и переменчивость чувств связаны с общими путями перемен. На этих путях как участники процесса выделяются напряженность и чувства, события, социальность и Я.
Б. Напряженность и чувства, события, социальность и Я
Связан ли будет путь агрессии лишь с ростом напряжённости, с которого мы начали? Ведь напряжённость есть часть жизни, которая не может сама по себе «сдвинуть» устоявшиеся в веке. Она будет жить со своим веком, предупреждая в предельных значениях о грядущем. Да, и в понятийном смысле её разработка упёрлась в текучую традиционность. Развороты в сторону Века агрессии не приходится ожидать, ибо судя по определениям интерес есть к одному: почему существует социальная напряженность? Называют неполадки с удовлетворением потребностей, сбои между компонентами действий, несовместимость социальных ценностей, этнические конфликты и другое. Все эти переменные, имеющие место быть, исходят из корневого вопроса «почему напряжённость есть в обществе». Здесь общим моментом выступает то, что напряженность, как тревожное пребывание в жизни, требует от людей устойчивой собранности в ожидании опасности и отдачи сил. Предвещая возможные катаклизмы, напряженность в таком понимании будет составляющей в складывании Века агрессии, придавая ей накал ускорения. Именно в таком понимании как составляющая складывания Века агрессии напряженность будет нам интересна. Однако понимая в то же время, что сдвиги в сторону Века агрессии станут в целом происходить по результатам переформатирования жизни, обусловленных стечениями обстоятельств, складированием жизненных переменных под водительством агрессии и вставших под её начало чувств.
Исходя из таких вот намёток в значениях напряжённости, которые нам «говорят» о тревогах и страхах в жизни, предположим, что в отношениях и соотнесённости представленных в складывании элементов, вещей, поведенческих актов и действий закладываются сущности, которые говорят о значимости мира агрессии. О том, что в единении с этим миром пребывает человек, и что этот мир скорее всего и ляжет в основу Века агрессии. Таким образом, мир людей, имеющий три измерения: индивид, общество и государство, получит четвёртое измерение, мир агрессии, утвердив принцип всеохватности и всеобемливости агрессии.
Правда, такое нам предстоит ещё не раз прояснять, ведь «сваливать» всё на рост напряженности в складывании Века агрессии было бы проще простого, как мы отметили. Должны быть выявлены изменения в вещях нам знакомых, без которых немыслима жизнь человека. Речь идёт о чувствах, которые практически смогли вытеснить инстинкты из повседневности и стали брать вверх над непомерно возгордившимся рацио в мыслях и поведении. Их изменённые состояния, вызванные стечениями обстоятельств и собственными движениями, метаморфозами самой агрессии на пути возвеличения в значениях века, станут совмещённым предметом для наших размышлений. Это будет не просто сделать при укоренившейся власти рацио в мире людей. Поэтому нам лучше было бы идти по «скользкой» стези при известном участии читателя, исходя из переменчивой природы чувств и людских практик. Ведь по сути эта книга о возможностях, и быть может предпосылках Века агрессии без должных оснований. Рассматривая значимые понятия складывания, а это прежде всего «обустройство» мира чувств на основе агрессии, мы не станем каждый раз обговаривать сами процессы складывания, принимая за данности их переменчивые сущности, которые определяются переменами в стечении обстоятельств, где значима роль самой агрессии. Поясним такое.
Уже в самом «начинании», ставящим проблему различения действительного, рост напряжённости как результат изменений и возможного, что связывается в целом со складыванием Века агрессии, имеется центральный вопрос, генерализирующий наши рассуждения, который мыслится как то, что грядёт. Причём, ставя вопрос «грядёт ли Век агрессии», предполагается, что есть понимание грядущего века как жизни людей во времени, в котором властвуют чувства, попавшие под влияние более сильного и востребованного чувства агрессии, мысли же по существу вторят такому «союзу», претворяя, делая реальными агрессивные действия. Так чувство превосходства, амбиции, самомнения, могут превалировать над реальным положением вещей и выражать агрессивную суть в современной политике. В складывании Века агрессии, эти процессы надо будет принимать за действенные при стечении обстоятельств. Ибо в нём нет «последней» воли какой-то одной стороны, есть стечения обстоятельств, которые образуются в стихии жизни, доводясь до ключевой ситуации, событийности и перемен. Так, политические силы участвуют в них сообразуясь со многими вещами, и таким образом они могут сохранять значимость своей роли. Также поступает и обычный человек в свих житейских практиках.