Его Муза
Муза его выгоняла из дома, в отчаяньи.
В ночь и премерзкую злую погоду,
в самую хлябь беспросветную стылую,
дерзко кричала ему нескончаемо вслед,
он кричал ей и миру в ответ, ругался и плакал.
Злые несчастные вопли метались по ветру,
свирепо и точно жалили яростно, невыносимо.
Больные слова переплетались искусно
надрывно и скорбно со скрежетом, визгом
горластого и ненасытного вечно семейства.
Шквальный задиристый ветер, слепой ураган
превращался в неистовый смерч, он смешал
все проклятия, жалобы, черное, алое, стоны
в неимоверно бесстыдную адскую хищную
необъяснимую сна круговерть.
Он крушил, выворачивал навзничь привычное,
ввысь улетал, достигая до дна, превращая живое
в зыбкое и эфемерное. В фартуке голая смерть
дерзко и тщетно цветы поливала, препоны
рушились медленно плавились в буре мосты,
оседая в седую пучину
Молнии жгли и мерцали,
легко рассыпаясь синкопами искр,
проливаясь лучистым дождем через край,
немного наивным и ждущим ответа
во тьме барабаня игриво по листьям и лужам,
тревожил и жег, хохоча,
а ближе к рассвету,
всё уже было разрушено, смято, пустынно
Извергшись, мощно раскинулась даль,
отпуская устало ресницы и молча
дышала вокруг неизбывной тоской
неотступной, томительной негой
нездешний покой, крался неслышно и нежно
стелил покрывало тумана ковыльного,
щедро жемчуг капель росы разбросав,
улыбаясь скользил в горизонт,
пожирающий прошлое,
время, миры и пространства
Слова, обескураженно, дико очнувшись,
стремглав возвращались в чернильницу,
будто страшась потеряться во тьме,
раствориться в глубинах омута чувств
исчезали значенья. Новые жадно бурлили,
в котле клокоча, колдуя, дразня, ослепляя
и яды дробя, превращали в волшебное зелье.
Слова, горечь скрывая за ложью, а ложь
за беззубой улыбкой судьбы, рассыпались,
дико танцуя над пропастью острой и зыбкой,
томно над вязкой и подлой трясиной мечты,
тянущей медленно вниз непреклонно и жадно,
встряхнувшись в последнем рывке,
растворялись туманом
Ему оставалось, только перо обмакнуть
и уверенно, но осторожно
вытянуть их золотой и жемчужною нитью живой
на чуткую кожу бумаги
Спокойно и трепетно, весело, честно и просто,
оставив как есть, как случилось
Выплеснуть всё! Не стыдясь, не тая, беспощадно,
чтобы доверчивый яркий цветок-огонек трепетал
на печальном больном пепелище,
чутко играя смешным озорным ветерком
Возникало мгновение радости, боли,
чуть сожаленье о чем-то несбыточном
Тут приходил
сон бородатый,
ключами звенящий,
тушил догоревшую свечку.
Небо темнело на миг
и взрывалось задиристо утро!
Муза с авоськами шла на базар
продавать эти строчки за гро́ши и
за просто так, раздавать для души,
чтобы кормить всё семейство
тихой прохладой и радостью,
чуть улыбаясь,
а горе и боль, незаметно и тихо,
мягко она забирала себе
Ему доставалась, украдкой
грустная полуулыбка ее мимолетная.
Страх ожидания новой охоты за словом,
азарт гонки слепой нестерпимой и яростной,
муки горенья, над пропастью непостиженья,
летя безрассудно легко за лучом вдохновенья,
будто играя, ловя, обжигаясь
осколками чувств и счастьем дерзанья
Нежданно случается пристань.
Покоя неимоверного миг
и усталость мертвецкая.
Сон с эфемерной надеждой
на жажду души и свершенья,
и чуточку счастья любви
замирая от страха свободы,
парить и мечтать
Полет в никуда
Спонтанное послание Читателям, бывшим и будущим
Никак не могу разгадать загадку.
И я обращаюсь к вам, тем, кто читал мои
стихи, рассказы строчки, странным образом
появившиеся «на кончике пера» моего,
сначала искоркой, искринкой,
икринкой ли чего-то большего,
светлячком, неожиданным,
мучительным уколом,
ускользающим лучиком
И надо быстро решить, что с ним делать, схватить
ускользающий над бездной знак, начертанный огнем
или каплей дождя по стеклу,
отдаленным странным звуком или эхом его
Или отмахнуться, упустить и забыть?
Навсегда.
Вот, наверное это и спасает иногда эти знаки от забвения?
Как будто это что-то значит для вселенной, ха-ха.
А эта смешинка часто убивает возможность вглядеться,
«вчувствоваться» в этот знак ниоткуда.
Наверное, знак это обоюдная возможность,
попытка открыться, зацепиться за край пропасти,
скользкий и неотвратимый.
И чем труднее ухватить этот знак, брошенный мне сигнал
и спасательный круг сурового моряка Вдохновения,
тем ярче и мучительнее ощущение,
как будто берешь с земли
раскаленный ключ,
с виду холодный и черный в первое мгновение,
но жгучая боль
и запах горелого мяса своих пальцев
накрывает с головой, валит с ног и отнимает разум.
Но чаще, это просто горячая картофелина,
брошенная мне хитрым кашеваром,
хочешь ешь, не хочешь ничего больше не будет.
Я перекидываю ее между ладонями,
а потом оказывается, что всё зря.
И ничего не понятно.
Постой, ты говорил про загадку
А это? Уже не важно. Кажется я понял.
Так в чем загадка?! Ответь, я тебя долго слушал.
Прости Я тогда хотел спросить, почему мне не пишут отзывы читатели? Хоть бы чертыхнулись в ответ, или сказали, что я профан.
Но они молчат. «Как будто я со стенкой разговариваю!»
«Что, совсем никакого отклика нет?» хочу я их спросить.
Похоже, ты сердишься? А они ведь ничего тебе не должны.
Да, ты конечно прав. И всё же, ведь я пишу не только для себя, но и для них. И не всегда понимаю, для кого больше.
Может все дело в том, что ты мечтаешь о раскаленном ключе, а на деле, можешь только жонглировать картошкой? А кому это интересно?
Неприятно, не хочется соглашаться. Хочется верить в себя. Ведь я не вру. Ты-то мне веришь?
Да кто я такой, чтобы тебе не верить? Верю
Спасибо.