Понравилась царю эта речь, созвал он славных князей, отважных воевод да могучих богатырей и сказал:
Тому из вас, кто сослужит мне службу да отыщет царевну, которую ветер перелетный унес, отдам я Любаву в жены да полцарства в придачу.
Переглянулись князья, богатыри да воеводы, посовещались и отвечают:
Эта задача, государь, для нас непосильная. Нет среди нас добровольцев, согласных на поиски дочери твоей отправиться.
Вышел тогда вперед Иван-царевич и говорит:
Царь-батюшка, раз никто не берется сослужить тебе службу, благослови меня в путь-дорогу дальнюю! Пойду я на поиски сестры моей пропавшей, и никакого царского жалованья мне за это не надобно.
Хорошо! отвечает царь. Благословляю я тебя на дело праведное! Бери из казны золота, серебра да каменьев драгоценных сколько требуется. Коли помощь тебе нужна, забирай дружину царскую и пеших, и конников. Да оружие выбери самое лучшее, чтобы смог ты с врагами на равных сражаться.
Спасибо тебе, царь-батюшка, только не возьму я ни золота, ни серебра, ни каменьев драгоценных. Не нужна мне дружина, обойдусь я и без оружия. Возьму с собой лишь гусли-самогуды да сухарей котомку. Ежели через три года назад в родное царство не вернусь, выбирай себе нового наследника.
Помолился Иван-царевич и отправился, куда глаза глядят. Долго ли он шел, коротко ли, низко ли брел, высоко ли скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. С утра до вечера добрый молодец все прямо да прямо шагал, а как ночь наступала, на травушку-муравушку шелковую ложился да под сводом небесным с яркими звездами словно под покрывалом широким спал. Шел он так, шел, пока не добрался до леса дремучего. Подошел Иван поближе, слышит: что-то трещит в лесу, гремит, завывает.
Что ж, думает царевич, двум смертям не бывать, а одной не миновать!
Отправился он в самую лесную чащу страху в глаза посмотреть. Добрался до опушки, видит: два чертика дерутся. Один друга своего дубом коренастым колотит, а второй сосной высоченной отбивается. Мутузят они друг друга со всей бесовской силы, аж искры из глаз летят! Подошел к ним Иван поближе, снял гусли с плеча да заиграл плясовую. Опешили черти, а потом как пустились трепака наяривать, что пыль аж до самого неба поднялась. Плясали они так, плясали, пока не уморились, да на землю не повалились. Спрашивает их тогда царский сын:
Почему это вы, ребята, деретесь? Что не поделили?
Отвечают ему черти наперебой:
Как же нам не драться, мил человек? Вот сам рассуди! Шли мы по дороге да нашли скатерть-самобранку, сапоги-скороходы и шапку-невидимку. Хотели поровну поделить, да не можем!
А чем же находки эти так замечательны?
Так захочешь поесть-попить расстели скатерть-самобранку, тут же вмиг на ней лучшие яства да напитки появятся. Коли надобно тебе в дорогу дальнюю отправиться надень сапоги-скороходы, и начнешь шагами семимильными топать, так что ветер за тобой не угонится. А ежели грозит тебе беда неминучая, нацепи шапку-невидимку и сгинешь так, что даже собака не унюхает.
А зачем вам, черти эти предметы? Какой для вас прок от них?
Задумались черти.
А ведь прав ты человек! Есть нам без надобности, прятаться и убегать не от кого. Вот спасибо, вот помог, только что нам теперь с ними делать? Может тебе нужны?
Так и быть заберу предметы спора, авось пригодятся.
На том и порешили. Черти довольные пошли своей дорогой, а Иван надел шапку-невидимку, обул сапоги-скороходы, подхватил под мышку скатерть-самобранку, гусли-самогуды не забыл.
Шел-шел Иван, через реки, горы переступая, и видит, в чистом поле на перепутье трех дорог избушка на курьих ножках вокруг себя оборачивается. Не растерялся Иван, снял сапоги-скороходы и говорит:
Избушка-избушка, встань по-старому, как мать поставила: к лесу задом, ко мне передом!
Повернулась избушка, зашел в нее царский сын, а там Баба-Яга костяная нога на печи лежит, в потолок плюет.
Фу-фу-фу! говорит старуха. Тысячу лет русского духа не чуяла, а тут он сам ко мне явился. Зачем, гость незваный, пожаловал?
Кто ж так, бабушка, гостей встречает? спрашивает Иван. Ты меня сначала напои, накорми, баньку истопи, а потом уж расспрашивай.