Нежность и трепетность, охватившая обоих, выразилась в прикосновении рук, в движении танцевальных «па» и замысловатых фигур. На них засматривались гости, особенно старшее поколение, радостно хлопавших в ладоши и приплясывающих рядом. Оказалось, что оба увлекались бальными танцами и даже выступали на международных конкурсах, но почему-то встретились только сейчас, на свадьбе. У Галины было ощущение, что они знают друг друга давным-давно.
Для неё это было состоянием, как тогда, в юности, когда она впервые, услышала народную песню в 4-е голоса. Чарующая, переливающаяся сплетением чудесного созвучия, она покоряла особой задушевностью и наполняла душу бесконечным восторгом. Поэтому Галина и пела в церковном хоре, всякий раз замирая от неземной полноты чувств и счастья. Это было прикосновение к таинству прекрасного, как будто происходило постижение создателя всего мироздания.
Но сейчас, это состояние поразительного и особенного чувства озаряло девушку и одаривало радостью общения с Кириллом. И на его вопрос, что это она всё время так загадочно улыбается, не обиделась, а крепко обняла его и первой призналась в своих чувствах, запинаясь, будто ожидая насмешки в ответ. Она отодвинулась от него, сжалась в комочек, как будто не доверяя случившемуся признанию. Для обоих происходящее было как гром небесный среди ясного неба. Оглушенные и захваченные вспыхнувшими чувствами, стояли растерянные, недоверчиво прислушиваясь к той буре и хаосу ощущений, властно притягивающих их друг к другу. Это состояние буквально заставило их объясниться, чтобы понять, что же это в судьбе обоих. Девичье сердце замирало от мысли: «Неужели так начинаются настоящие чувства». Это было как наваждение. Как хотелось обнять Кирилла и не расставаться с ним никогда. Следовать за ним как тень. Ловить, затаив дыхание, каждое движение его. Она вдруг ощутила всей душой, что это такое быть дыханием близкого человека. И прошептала вдруг: «Неужели это и есть любовь? Значит вот какая она любовь, любовь с первого взгляда». Возможно, это очень трудное и неумолимое совпадение в чём-то жизненно важном для недавно незнакомых людей. Только ли совпадение необъяснимое, неподвластное и неподсудное? Скорее судьба, неотвратимая как стихия.
«Как околдовала она меня своей радостью» пронеслось в голове у Кирилла и сразу отодвинулось всё. И ожидающая дома жена, милая родная Наташка с трёхмесячным крошкой сыном Ванечкой. И недовольство свекрови, что один, без Натальи ушёл на свадьбу, лучше бы дома сидел. Страха или тревоги, за охватившие его вдруг желания и чувства, не было. Кирилла захватило пьянящее чувство восторга и он, опустив голову, признался девушке в значении для него чувств, вспыхнувших вдруг так неожиданно. А Галина, в унисон, вторила ему своими признаниями и откровениями, самозабвенно и страстно.
Прошло несколько лет. Мы хоронили мою бабушку, Анастасию Николаевну. Мою духовную наставницу, отраду души моей. Был месяц май. Яблоневый цвет затмевал своей светлой нежностью окружающий мир. И я как будто споткнулся, проходя мимо опрятной могилы, где рядом с портретом стоял удивительной красоты белоснежный букет из хризантем. С фотографии на меня смотрела Галина, как будто свет струился из её распахнутых глаз, синих как сегодняшнее небо. А по дате смерти прошло пять лет после известных мне сокровенных событий с нею и Кириллом. Сердце мое сжалось захлестнуло чувство несправедливости и жестокости утраты. Как будто у меня на глазах убили дитя. Я стоял оглушенный и раздавленный чувствами, охватившими всё моё существо.
Уже из Канады, где меня ждала моя семья и налаженный быт, я с помощью интернета стал выяснять у друзей и знакомых, оставшихся в родном городе, о судьбе Галины и её безвременной кончине. Вскоре откликнулась её мама, Дарья Петровна. Рассказала, что после ухода своей возлюбленной в монастырь, Кирилл оставил первую семью. Галина искала прощения и покоя за высокими монастырскими стенами. Благодарила бога за испытания любовью, этим и жила. Но больше не пела. Она только неистово молилась и ждала главного. Дарья Петровна тихо рассказывала: «Галочка моя родила здоровенькую девочку и во время родов мы потеряли мою кровиночку, мою доченьку. А я совсем седая, и со мной многие не здороваются, так изменилась я, не узнают. Одно было утешение дневник моей доченьки ему она доверила свой восторг от счастья любви. Как она была счастлива» шептала мне Дарья Петровна по телефону. Потом добавила: «А Кирилл вернулся в семью. На Светланочку, внученьку мою надышаться не может, опекает её как положено отцу. Сыну его, Ивану, уже шесть годков. Все в доме любят нашу малышку. И я со своими больными ногами хоть раз в неделю, доползаю к моему солнышку. Она для меня как свет в окне, правда». Помолчав, добавила: «Жаль, что я совсем согнулась. Но может суждено будет увидеть правнуков, порадоваться за свет, оставленный моей доченькой, одному богу это известно» и заплакала, как-то по-детски беззащитно, всхлипывая. Успокоив её, я всё-таки попросил, хоть ненадолго, прислать мне дневник Галины. Дарья Петровна согласилась, зная, как мы с её девочкой дорожили дружбой друг с другом. А я, ошеломленный и растерянный, долго бродил по парку. И сидя на берегу неспокойного, бьющего волной о берег, озера, всматриваясь в бирюзовую небесную даль, будто чего-то ждал, необычного. Душа была наполнена тихой печалью. Неожиданно захотелось петь, так, как пела моя бабуля, Анастасия Николаевна вместе с Галинкой, непостижимо сердечно и задушевно. И я вдруг, неожиданно для себя, запел, будто выплакивая свою нестерпимую боль бабушкиной любимой мелодией, захватывающую всю душу до самых потаённых её глубин.