В этот самый момент, в дальнем конце штрека, в том месте, где пласты камня сходились острыми углами, шевельнулось нечто многоногое и приземистое.
Тим!
Мюф бесстрашно шагнул вперед и наморщил нос темнота пахла гнилью и еще чем-то острым, ядовитым. Свет фонаря прополз по стене и упал на неровный пол штрека
Мюф испуганно замер. На полу кое-что упруго копошилось. Щетинились жесткие усики, скалились зубы, светились злобой бусинки многочисленных глаз. Два десятка грязно-бурых, линялых «хмуриков», срослись хвостами и образовали единое целое подобие крысиного короля.
Мюф, сбросив оцепенение, неистово, пронзительно заорал
* * *Вы слышали, Дирк? Он здесь, это его голос.
Поймаю паршивца уши оторву.
Спокойно, лейтенант. Без радикальных действий Да стойте же!
Обозленный вертолетчик, не слушая Септимуса, бросился на звук. Отчаянный крик на секунду оборвался, словно крикун сделал короткий вдох, а потом возобновился с удвоенной силой.
Дирк, вы где? За которым поворотом?
Я свернул налево, полковник.
А я направо
Сейчас я подойду Что там у вас?
Мальчишка вопит как резаный. А, черт! Я уронил фонарь и он погас.
Помощь нужна?
Спасибо, нет. Ищите парня, чтоб ему пусто было.
Дирк заколебался если фонарь Хиллориана разбился, помощь полковнику совсем бы не помешала. Крик младшего Фалиана оборвался, Тусклый свет его маленькой лампы разглядеть не удавалось.
Эй, парень! Ты где? Кончай прятаться вылезай.
Мюф не показывался.
Лейтенант остановился, переводя дыхание и оперся о стену. Пальцы нащупали треснувший столб, наткнулись на острую щепку в виде клыка. Дирк отдернул руку и несильно пнул подпорку, на уколотом мизинце выступила почти черная капля крови
В тот же миг многолетняя усталость материала сделала свое дело. Опора хрустнула, подалась и распалась пополам, как небрежно сломанная спичка. Ее обломок ударил Дика под колено. Массивные глыбы отделились от потолка и покатились вниз, каменная пыль клубом взвилась над местом катастрофы. крошка стен, мелкие обломки кремня веером брызнули во все стороны
Дирк!
Острый треск заглушил голос Хиллориана. Своды тоннеля тряслись, уцелевшие, перегруженные подпорки угрожающе прогнулись. Септимус поспешно шарил в пыли. Фонарь нашелся в неожиданном месте почти под ботинком самого полковника. Щелкнула кнопка, вспыхнул свет, полковник пристроил лампу на лоб и затянул ремешок на затылке. В отдалении, сзади, стучали, приближаясь, шаги бегущих.
Кто идет?
Это мы, колонель. Я, со мною девушка и Фалиан, вынырнувший из-за поворота Стриж пытался вытереть лицо, но только размазывал по нему грязь. Что здесь случилось?
Обвал. По-моему, завалило Дирка. Подождем, пока осядет пыль, и проверим.
В этот отчаянный момент Белочка смотрела на Хиллориана почти с ненавистью:
Пока мы медлим, он умрет.
Если лейтенант так плох, он умрет все равно. Стойте! Вы его не найдете в кромешной темноте.
Четверо замерли в стиснутом камнем пространстве, мучительно долго пережидая.
Все. Теперь чисто. Пора.
Угловатые глыбы почти завалили штрек, проход сузился до предела. Септимус, обдирая плечи, протиснулся вперед, давая место Стрижу.
Вот он
Иссиня-бледное лицо лейтенанта выглядело отрешенным, глаза оставались закрытыми. Правая ступня в парусиновом ботинке неестественно вывернулась наружу, неподъемный столб лежал поперек живота. Самое худшее смертельно искалеченный, раздавленный Дирк все еще жил. Веки задрожали и приподнялись, открыв мутно-черные от расширившихся зрачков глаза. Ни говорить, ни даже кричать вертолетчик не мог, из уголка рта сочилась вязкая жидкость желчь, смешавшаяся с кровью из прокушенной губы.
НА грани обморока в ушах у Белочки тонко, по-комариному зазвенело. Пси-барьер выстоял, бесконечная боль Дирка не могла проникнуть в сознание, но вот вид Несчастный лейтенант походил на растоптанного жука, но оставался при этом человеком.
Хиллориан оглядел раненого, цепко всмотрелся в искаженное лицо. Стриж резко оттеснил Белочку прочь.
Что будем делать, Алекс?
Ваш человек, вам и решать. Без сомнения, он не выживет.
Это верно, сказал полковник, вынимая пистолет. Пахнет дерьмом и смертью.
Мне кажется, пахнет еще и рудничным газом. Начнете стрелять взорвемся все.