Разговаривая, Сатх и Хайм не заметили как подошел Фабиус.
Извините, что вмешиваюсь. Братья вернулись. Они хотят вас видеть.
Но прежде чем пригласить гостей, Фабиус заранее поговорил с братьями. Он возлежал рядом с ними на циновке.
Не все встречали торговый корабль. Кто они, Сатх Ной и Хайм Длаз? спросил один из мудрецов.
Фабиус рассказал.
Ты все разочаровываешь и разочаровываешь нас. Значит, среди них нет твоего ученика? Пойми, если ты будешь тянуть с этим, то останешься один.
У вас есть ученики, и достаточно.
Это отговорка, недовольно произнес один из братьев. Опыт каждого человека неповторим. Плохо, если он сгинет в небытие. Мудрец удобнее устроился на матраце и посмотрел на Фабиуса, изучая, будто впервые увидел. Взгляд медленно проплыл от лица к ступням. Фабиус внутренне сжался. Наконец, его глаза встретились с черными, как ночь глазами брата. А вот, например, Хайм Длаз. Чем тебе не ученик? Мы часто берем под опеку молодых учителей из мирских школ.
Нет, отрезал Фабиус.
А Сатх Ной?
Погоди, он ведь еще мальчик, вмешался в диалог другой мудрец.
Ну, а что? Его душа мягка, как сырая глина, можно слепить вместительный сосуд для знаний. Как считаешь Фабиус?
Я видел Сатха. В его глазах есть бескрайние просторы духа, но они не пустуют. Они заселены странными призраками идей, которые мне пока не подвластны. Это первое впечатление. Может, оно неверно. Фабиус принял расслабленную позу и, облокотившись о валик, улыбнулся уголком рта. Но, братья, не кажется ли вам, что наш разговор является беседой умудренных мужей? То есть мы парим, как птицы в высотах духа, но не решаемся спуститься ниже. Сверху виднее, никто не спорит, но мелкие детали теряются, ускользают от нашего ока.
Ты считаешь, мы слепы? И не видим очевидного, то есть, среди этих двух нет того, кого ты ищешь?
Похоже, он прячет от нас какой-то секрет, вмешался в беседу еще один мудрец.
Верно, ответил Фабиус. Я расскажу вам о нем позже.
Почему позже?
У каждого человека есть тайна, что-то сокровенное. Вы согласны со мной? Да? Ведь что-то должно оставаться только для себя? Неприкосновенное для других людей, так ведь? Только боги ведают, что за тайну хранит Фабиус, но я обещаю вам открыть ее, и поэтому не будем торопиться. Могу только сказать об истоках этого секрета. Он связан с Вирном Коем.
Твоим учителем?
Да.
Ты заговорил о себе в третьем лице. Тоже начинаешь парить в вышине, улыбнувшись, произнес брат. Кстати, случайно не сказал гостям, что Кой провел последние года жизни на нашем острове?
Нет.
И не говори. А то начнутся расспросы.
Я помню, Вирн Кой завещал, чтобы никогда не упоминали об этом.
Ну, что-то мы заболтались. Зови гостей к нам. Мы хотим узнать, как бурлит жизнь на других островах.
ГЛАВА 3. Храмы и слова
На следующий день Фабиус повел гостей в храм Матери Мира. Они прошли невысокий и короткий портал, а затем показалось, что потолок взмыл вверх, и невозможно было его разглядеть. Свод храма все устремлялся и устремлялся ввысь, пока не сходился в одной точке. Узкие окна в вышине светились синевой.
А я увидел перед входом львов. Зачем они? спросил Сатх.
Скажем так, это память о древних верованиях нашего народа. Племена были многочисленны. Сколько племен, столько и вер, ответил Фабиус. Неизвестный скульптор высек эту царственную пару, когда создавался город богов. Кстати, львы есть не только у храма Матери Мира, но и у храма Солнца, и храма Матери-Земли. Считалось, львы особенные животные. Когда они умирают, их души становятся стражниками на дорогах, ведущих в иной мир. Пара животных это как врата между двумя мирами. Звери охраняют покой живых, не давая душам умерших проникать сюда. Не знаю, что точно хотел сказать скульптор, но изваяния предупреждают нас: вы сейчас пересекли границу между этим миром и тем, вы входите в сферу общения с иным.
Хайм и Сатх осмотрелись. Их внимание привлекла статуя Матери Мира. Длаз удивился не столько высоте изваяния, оно оказалось в четыре человеческих роста сколько неестественной белизне. Это не мог быть мрамор. Хайм подошел ближе. Матерь Мира одета в хитон, полностью закрывающий фигуру, часть ткани подобно капюшону накинут голову. Образ получился более человеческий, чем божественный. Ничего удивительного. Чтобы изваять богиню скульптор ищет прототип среди смертных. Наконец, мастер находит девушку, тот идеал, который навеки и запечатлевается в камне, глине, дереве и ином материале.