Что там!? поинтересовался Фабиус.
Потом скажу!
Внутри ларя лежал еще один такой же меньших размеров. Хайм вынул его и опустил на пол. «Тяжелый. Такой на себе не поднимешь», подумал учитель, взламывая крышку. Внутри оказался металлический цилиндр-футляр. Время пощадило его. Металл почернел, но ни единого следа ржавчины. Предмет был легким. Значит, внутри пусто? Длаз передал футляр Фабиусу и выбрался наружу.
Что там? спросил Сатх.
Мудрец, легко разомкнув половинки цилиндров, извлек свиток.
Фабиус аккуратно отогнул истлевший край рукописи и, пробежав глазами первые строчки, медленно проговорил:
«Я, Милет Атилла, житель сего острова, с благословения, что дано мне Матерью Мира, начинаю рассказ свой. Название сказа сего Книга Начал. Книга, в которой поведаю о богах и людях. Иероглифы, моею рукой выведенные здесь, и ранее не было писано подобного никогда, ибо слово мое новое слово».
Милет Атилла? удивился Хайм.
Да. Это имя безвестного творца. Мы сейчас немедленно идем к братьям. Сатх, ты тоже идешь с нами.
Но откуда у вас такая уверенность? спросил молодой учитель.
Фабиус ничего не ответил.
Хайм Длаз знал, что всего существовало пять экземпляров «Книги Начал», по крайней мере, так было принято считать.
Первая книга написана безвестным творцом, а остальные являлись копиями. То есть вторая переписана рукою матери безвестного творца, а другие тремя старейшинами. Они и распространили новое верование. Но вот о первой ничего не известно. Она канула в небытие. Второй экземпляр после всех мытарств оказался на Острове Богов. Три оставшиеся «Книги Начал» претерпели мало приключений, и сейчас хранятся в библиотеке властителя Гондваны.
Фабиус, погодите, не унимался Хайм. Получается, вы держите в руках оригинал?
Мудрец бросил короткий взгляд, но, опять ничего не ответив, продолжил быстро шагать.
Длаз продолжил:
Значит, Милет Атилла погребен здесь?
А у вас сомнения? Фабиус остановился. Не будем задерживаться. Идемте. Все братья сейчас собрались в одном доме, потому как скоро трапеза. Я расскажу им все, да и вам с Сатхом будет полезно кое-что услышать.
То есть?
Остались считанные мгновения. Потерпите.
Они успели до начала трапезы. Мудрец с волнением в голосе поведал о произошедшем, закончив фразой:
А теперь я обязан сказать присутствующим несколько слов о моем учителе. О Вирне Койе. Он произнес однажды: «Ты встретишь Сына Богов. Ты узнаешь его сразу. Как только он откроет тебе имя безвестного творца, знай, се твой ученик. Но не делись моим секретом сразу. Пусть пройдет время, пусть исполнится пророчество. Только тогда сними печать молчания».
Среди мудрецов прошел ропот.
Сатх Ной будет твоим учеником? спросил один из братьев и, не дожидаясь ответа, заключил: Будь по-твоему. Никто, я думаю, не выступит против такого выбора. Опыта в понимании человеческих душ тебе не занимать. Но не ошибаешься ли ты в остальном? Сын богов? Каждый гондванец слышал об этой легенде. Думаешь, настал срок исполниться пророчеству? И вот он и есть избранный? Мудрец указал на Сатха.
Сомнений нет. Где спрятан еще один экземпляр «Книги Начал» могли знать только безвестный творец и боги. Неужели вы думаете, что это простое совпадение? Сколько лет нам известен тот камень, и никто не проявил интереса. Скажу больше, даже мать Атиллы не ведала, где покоится первая рукопись. Сын боялся, что сожгут книгу, вот и молчал, надеясь на добрые руки, которые извлекут ее на свет и сохранят. Так говорил мой учитель.
Мы преклоняемся перед мудростью Вирна Койя, но раскрыл ли он тебе источник знания?
Да. Учитель все объяснил. Было четыре сна.
Сон первый
В один из дней приснился Вирну сон: в его доме появилась женщина. Она, окутанная в лиловые одеяния, нянчила на руках грудного ребенка. Ни страха, ни удивления Вирн не почувствовал, хотя молодая мать была ему незнакома. Кто она? Кто этот прекрасный ребенок на ее руках? Да и что они делают в его доме? Он смутился, и не знал, как подойти к незнакомке, с чего начать разговор. Но женщина первая сделала шаг.
Тебе нравится дитя? спросила она.
Вирн посмотрел в золотистые глаза новорожденного и невольно залюбовался. Слова застряли в горле, и он с трудом выдавил:
Да. Но чей он?
Твой. Наш.