Нету, говорю, дома ее. Дочка вот чаем меня угостила с тортиком я вам принес по кусочку. Говорит, мама придет в пять тридцать.
Так это ж еще почти четыре часа! кричит клиент. Поехали обратно! Я лучше машинки посмотрю.
Ой, говорю, я не так выразился. Дочка сказала «до 5:30 придет». Они гостей ждут, а явиться она может в любое время да вон она идет! Ах, нет похожа просто.
Сели мы в машину, а я и говорю давай, говорю, Мишаня, за праздник светлый выпьем по чуть-чуть. Тот опешил:
Ты ж не пьешь! И какой такой праздник?
Я, в отличие от тебя, по будням не пью, а за Воздвижение Креста Господня и Полумесяца никак не могу не выпить! Да, Михаил, сегодня большой праздник, и перекрестился, как мог.
И полумесяца? охнул застеснявшийся Мишаня, в смущении метнулся к багажнику и притащил бутылку водки. Он, надо отдать ему должное, очень занятой человек с утра бомбит, днем меня возит, а ночью банчит водярой. Неутомимый такой. Но глупый. Вот поэтому они и сошлись с Николаем этим. С водочкой пошло веселее, и я, наконец, смог небрежно вставить мучивший меня вопрос.
А где ж ты, брат Николай, разжился таким количеством бонов, не сочти за наглость?
Так я, говорит он простодушно, советником в Афгане служил.
и так мне кисло стало после слов этих, что захотелось прямо в машине срыгнуть ненавистную водку и уйти пешком прочь. Вот, думаю, впердолил световой день своей бесценной жизни, проглотил эту погань сорокаградусную и все коту под хвост. На чекиста, бля, напоролся! И уж хотел я уйти в печали, как Николай этот разговорился. Оказалось, он из Магадана и не гэбэшник вовсе, а простой вояка-подполковник. Ну, думаю, была не была разведу защитника Родины! Защитник тем временем запереживал как же мы будем разговаривать с такой важной женщиной да в подпитии, но я его успокоил нам, говорю, нужно только узнать, какие машины есть в наличии и сколько она откусает за свои услуги по продаже без очереди, а это большой трезвости не требует. Тут они открыли вторую бутылку, а я пересел назад к Николаю и совершенно случайно обнаружил в спинке сиденья колоду карт, несомненно, забытую утренними пассажирами. Раскинули, как водится, сначала подкидного на троих, потом водила отпал, на кону появились деньжата, и началась, собственно, игра. Шпилил я с ним на заднем сиденье четыре часа и уже перестал замечать мерзостный дым от дешевых сигарет, перегар и бредовые казарменные разговоры. Чую пора сворачиваться. Вдруг Мишаня, заскучав на водительском сиденье, теряет терпение и заводит машину видно, спьяну решил ехать-таки в гараж. Подполковник сидит за ним и эдаким прохладненьким голосом спрашивает:
А ты куда это поехал?
И глаза у него нехорошие такие стали. А у меня полный карман выигранных чеков Внешторга и сильное желание без промедления покинуть сцену.
Останови же, друг Мишаня! говорю небрежно. Я выйду сблевну.
Но тут происходит странное военный наш пошел пятнами и зачем-то вытащил из штанов ремень. А ремень этот такой неприятный ремень, плетеный, как косичка из сырой кожи. Я смотрю в недоумении, а тот пропустил его через пряжку, и получилась петля. Второй конец он обернул вокруг кисти левой руки, накинул удавку на Мишину шею, уперся коленкой в спинку сиденья и сильно затянул. У водилы нашего из носа стали выдуваться большие красивые пузыри с радужными разводами, а ноги ударились в пляс. Но не это меня опечалило, а то, что правой рукой чертов советник сунул мне под подбородок заточку. Причем не просто сунул, а проткнул кожу, и я почувствовал острие во рту прямо под языком. Вкус металла и крови меня быстро мобилизовал вся пачка из моего кармана была незамедлительно вручена подполковнику обратно. Он вынул заточку оказалось, это обрезанный штык от карабина СКС. У нас в зоне старшие конвоиры такие имели, только целые, конечно. Из подбородка хлынула кровь и залила весь мой модный прикид. Мишу воин-интернационалист тоже отпустил, и тот хрипел еще с полчаса, безумно вращая кроличьими глазами.
Уходя в светлые московские сумерки, наш пассажир сказал нечто до такой степени обидное и киношно-тривиальное, что я тут же предпочел это забыть.
Вот такие бывают в нашем деле терпилы
Да! Миша пришел в себя и удивительным образом сделался абсолютно трезвый.
Отвези ты меня, Мишенька, домой! Видишь я кровь пролил за дело неправое. Никак мне невозможно в таком виде по кварталам столицы передвигаться мусора примут!