Силуэт дора Кетлерена переливался неподалеку, кажется, он тоже пил или что-то убирал. Патрисия лениво прикрыла глаза, словно находилась у себя дома на мягком диване вот-вот задремлет. Усилием воли она разлепила веки и увидела ничего не увидела! Ее провожатый нигде больше не мерцал, он сбежал, он куда-то делся!
Кетл! Кетл! Где ты? завопила она, судорожно отыскивая его силуэт.
Ни шороха, ни шагов в ответ. А вокруг снова полная чернота, хоть глаза выколи. Она вскочила, заметалась по пещере, сшибая неизвестные предметы, в поисках выхода, но только натыкалась на стены. Паника захватила ее. Все предстало перед ней с ужасающей ясностью: ее завели сюда, напоили и бросили здесь одну! Одну, навсегда лишенную зрения, на чужой планете, на страшном расстоянии от Земли, на огромной высоте, в горах, в черной пещере, откуда ей никогда не выбраться, никогда не спуститься вниз даже к этим чуждым ей существам. Никого, никого, никого вокруг!
Есть ли конец у этой пещеры, может быть, она уже углубилась в самые недра горы? Она кинулась обратно и тут же врезалась во что-то светящееся. Точнее в кого-то паршивый профессор! Она вцепилась в него, чтобы не дать снова сбежать.
Я не могу, куда ты ушел?! Я не могу тут! Верни мне зрение! истерично орала она.
Наконец, выдохлась и некоторое время слушала недоуменное молчание Кетла.
Ты захотела спать, и я пошел устроить тебе ночлег, наконец, соизволил ответить он. Отпусти меня, Паттл Исия, и скажи, чего ты так испугалась.
Но Пат только слегка ослабила хватку.
А ты не уйдешь? Пожалуйста никогда так не делай не уходи, пожалуйста! Я я боялась, что ты бросишь меня здесь, одну.
Его цвета непонятно мерцали.
Наверное, люди поступают так друг с другом, произнес он, сделав логический вывод.
Я не могу тут в пещере внезапно для самой себя заплакала она, понимая, что опозорилась окончательно.
Теперь ее будут считать трусихой. Она усилием воли отпустила его одежду и сказала жалобно:
Прости но здесь здесь так темно. Весь твой успокоительный чай насмарку.
Даже если я верну тебе зрение, ты ничего не увидишь. Здесь действительно темно. Но он, казалось, решался, но ты можешь выйти наружу, ты не пленница.
А там там обрыв! Ведь сейчас ночь, да?
Ты словно дитя, произнес он почему-то мысленно, и в его «голосе» почудилась улыбка. Пойдем наружу, и ты увидишь то, чего не видывал ни один землянин.
И что же это? опасливо поинтересовалась она.
Истинный облик небесных светил. Но величие их безмерно. Готова ли ты к этому?
Звезды? А ведь действительно снаружи сейчас звездная ночь на чужой планете, высоко в горах кто еще может увидеть это, кроме нее? Да еще внутренним взглядом, раскрывающим истинную суть вещей?
Патрисия тут же забыла свой страх и позорную панику, ей стало ужасно стыдно, но больше всего ей хотелось немедленно увидеть то, о чем он говорил.
Я готова, торжественно произнесла она.
Тогда пойдем.
Только дай мне, пожалуйста, руку, попросила она извинительным голосом.
***
Кетл без лишних раздумий взял ее за руку и вывел наружу. Состояние землянки внушало ему опасение. Оно и понятно: оказавшись далеко от соплеменников, в незнакомом месте, разумный на какое-то время теряет ориентиры. А земляне, очевидно, стойкостью не отличаются. Значит, надо отвлечь ее от непонятных, но мучительных для нее тревог, переключить на нечто большее, чем она сама.
Сегодня, в горах, пока он помогал землянке, его баланс невольно нарушился. Такого количества тактильного контакта у него не было за всю его жизнь. Чужая женщина находилась на недопустимо близком расстоянии. Но тело Кетла всегда беспрекословно подчинялось его разуму, и сегодняшний вечер не стал исключением. Он многое пережил и отказался от брака, а реки его мыслей давно омывали лишь берега познания. Он моментально восстановился, и теперь ему ничего не грозило.
Стоило признать, что Теаюриг это предвидел: другой илле мог оказаться в гораздо большей опасности, чем Кетл, на чьей стороне оказались и возраст воды, и годы отшельничества. К тому же он понимал, что прикосновения, которые ничего не значили для одной стороны, не должны ничего значить и для другой. Когда он в будущем станет помогать землянке а это, похоже, ему предстоит делать постоянно, он будет включать защиту целителя, без которой невозможно лечение женщин. Однако эти мысли наводили на горестные воспоминания, и сейчас их лучше оставить.