Но вы те, кто в горах если вы там не выживете если земляне найдут способ до вас добраться а они найдут! никого из вас больше не останется.
Патрисия, но мы же еще не погибли, а только ушли в горы. Мы растим ствол из корня, а не корень из веток. Это будущее, о котором ты говоришь, еще не наступило, и, возможно, никогда не наступит. Как же оно может влиять на наши решения?
А если оно наступит?
Тогда илле примут решение, стоит ли сохранять себе жизнь такой ценой.
Но разве жизнь это не благо, которое надо защищать любой ценой?
Жизнь, несомненно, благо. Но не абсолютное. Любая вещь берется и сравнивается с другой, только тогда будет видна ее истинная ценность. Жизнь это благо, но есть благо важнее и ценнее. Если жизнь сравнивается с ним то ею приходится пожертвовать.
И что, так рассуждают все? Или это только твои мысли?
Мое дерево росло отдельно от других деревьев, и я не знаю, куда тянутся их ветви. Это ветви моего ствола, но я думаю, мой отец ответил бы так же. За остальных я говорить не берусь.
Но подумай сам: ведь вы хранители своей силы и этих вот знаний, а они уйдут вместе с вами, это благо пропадет навсегда.
Ничего не умирает, Патрисия. Есть простые законы, которые ты, наверное, знаешь. Любая энергия превращается во что-то. Чем выше и лучше были наши силы и знания, тем выше и лучше будет то, во что они преобразуются. Но, конечно, грустно добавил он, если бы можно было плыть по реке жизни, не изменяя Силам, это было бы настоящим благом. Однако мы его лишены. И все же я надеюсь, что воды вынесут нас к новому благу, иначе зачем бы они текли
Все, хватит! взмолилась Патрисия. Оставь свои воды реки и ветки! Дай мне подумать.
Надо просто найти практический выход, повторяла она себе. Некоторое время оба молчали.
Если ты поможешь мне бежать, неожиданно услышала она у себя в голове, они тебе отомстят?
«Наконец-то дошло!» хотела съязвить она, но не стала. За ее жизнь уже и сейчас не дать и монетки той самой, которую показывал Леон.
Хотя не совсем так. Если бы Стар согласился отдать Дар то да, лишние свидетели будут не нужны, дело-то уникальное. А вот если парень откажется, его просто убьют и забудут. И тогда тогда у нее появляются шансы. И Семен за нее похлопочет, все-таки не чужая, он у них там не последний человек да и тайна уже потеряет смысл, подумаешь, кто-то получит всего лишь гамес, таких на Илии пруд пруди. В какую-то долю секунды у нее мелькнула мысль, что можно еще передумать, ведь она действительно не знает, как помочь ему сбежать.
Пат скривилась, словно дотронулась до чего-то мерзкого.
Мать как-то недовольно сказала о ней: «Рассудок у Патрисии есть, беда в том, что она слушается не его, а только своих желаний». Пат усмехнулась вот и продолжим в том же духе.
Они не догадаются, как можно увереннее сказала она. Никто не поймет, что я в этом замешана.
Поэтому твой зеленый так пожелтел сейчас, а синий стал белым? тихо спросил Стар.
Прекрати следить за моими цветами! рявкнула Пат. Когда хочу, тогда и желтею! Вот, смотри лучше, что я придумала
***
Действовать надо было быстро. Заговорщики начинали беспокоиться: никаких результатов Пат им не демонстрировала. Внешне ее общение с парнем происходило так: они завтракали, беседовали о разных земных понятиях вроде как она его обучала, потом она начинала «уговаривать» его отдать Дар, он обещал подумать, а потом якобы спал по полдня так было проще разговаривать мысленно. Правда, этому у нее находилось объяснение: светлая часть суток на Илии гораздо короче, и у Стара сбился режим дня.
У парня оказалась феноменальная память и потрясающее пространственное мышление. Уже после первого их визита в торговый центр он смог восстановить мысленно все, что осталось за пределами его зрения, в точности описал Патрисии все входы и выходы. А через неделю они уже знали, что мужской туалет на самом верхнем этаже окнами выходит на площадку для селипланов. Стар на глаз определил материал, из которого сделано окно и заявил, что сможет легко открыть или пробить его. Но одного его в туалет не отпустят, кто-нибудь с ним да пойдет.
Планы они строили долго, разговаривали много, а про сам побег теперь и вспомнить-то было нечего. Тем более что Патрисия в нем практически и не участвовала.