А со сцены идёт рассказ :
1921 г. Я женился на А. Дункан и уехал в Америку
Она была старше его на 18 лет :
О возраст осени! Он мне
Дороже юности и лета.
Ты стала нравиться вдвойне
Воображению поэта
А в моём воображении красивая хрупкая женщина танцует в льняном белом хитоне, босая, пластичная, гибкая, какой-то древний танец. Ничего от привычного классического балета. Изгибающаяся в танце спина, медленно раскачивающиеся бёдра, плоский живот. И вдруг вихрь круговых движений, потом резкая остановка. Окаменевшее прекрасное тело, как античная статуя
В письме из Америки Есенин пишет :
Изадора прекрасная женщина, но сидим без копеечки Если бы она не была сумасбродной и дала мне возможность присесть, я очень много бы заработал При каждом моём несогласии истерика
Я, наверное, ошибся моей соседке-внучке не 10, а 12 лет. Она сидит в своём кресле, низко опустив голову, и плачет, а бабушка молча обнимает её за плечи
Этот спектакль, на который я попал совершенно случайно, это моя удача! Наверное так думают и остальные зрители
А со сцены внезапно мажорный мотив, близкий и любимый. Я подумал может быть, сочиняя свои стихи, Есенин каждый раз, как бы проверяя музыкальность стиха, напевал их на один из известных ему с детства мотивов. А этот стих он просто назвал «Песня», видимо, очень желая, чтобы он стал песней :
Есть одна хорошая песня у соловушки
Песня панихидная (моя) по моей головушке
Лейся, песня звонкая (моя), вылей трель унылую.
В темноте мне кажется (теперь) обнимаю милую
Пейте, пойте в юности (друзья),
Бейте в жизнь без промаха
Всё равно любимая (моя) отцветёт черёмухой
Закончился спектакль Я шёл по улице, не замечая холодного мелкого дождя, весь переполненный Есениным. Но не прежним моим Есениным, а уже другим, более глубоким, более трагическим. Недаром он очень любил Надсона В письме к Мариенгофу из Нью-Йорка Есенин писал :
Здесь имеются переводы тебя и меня Знают больше по имени, и то не американцы, а приехавшие в Америку евреи. По видимому, евреи самые лучшие ценители искусства, потому ведь и в России, кроме еврейских девушек, никто нас не читал.
Я представил себе если бы Есенин жил в наши дни, он с его огромным талантом сочинять стихи и петь их под гитару был бы несомненно одним из известных бардов России.
Впрочем и сейчас его стихи основа многих любимых нами песен, где обнажённая человеческая душа идёт вместе с нами по жизни, щурится на огонь, плачет от горького дыма и, запрокинув высоко голову, смотрит, как ветер качает макушки громадных кедров, как висят снежные флаги над гордыми ледовыми вершинами
Прошло около двадцати пяти лет, а этот, якобы потерянный вечер, запомнился на всю жизнь. Спасибо, Петербург!
РАЗГОВОР В КУПЕ
Я возвращался из очередной командировки поездом Москва-Днепропетровск. Мои соседи по купе рослая, крепкая молодая женщина и ее семилетний сын, застенчивый, тихий мальчик с очень бледным лицом и огромными голубыми как у матери глазами.
Неестественная бледность ребенка в разгар лета поразила меня. Разговорились.
К сестре моей едем в Днепропетровск, фрукты да овощи поесть, погреться на солнышке, узнаю я от не очень расположенной к разговору попутчицы.
Откуда вы? Где живете? спрашиваю.
Женщина улыбнулась
На самом краю света. Чукотка. Анадырь, небось, слышали? Вот там и живем мы с мужем уже, почитай, 10 лет. Там и Коля родился, кивает о сторону сына.
И снова молчим. Задаю «умный» вопрос:
Тяжело жить? С продуктами плохо?
За овощами очереди. Иногда мандарины получаем самолетом из Китая. А молоко дают только детям до семи лет!
Я невольно смотрю на маленького Колю. Бедный мальчик!» С видом бывалого знатока Заполярья говорю:
Пьют у вас здорово, видел много раз.
Женщина помолчала, потом кинула на меня взгляд много испытавшей мудрости и спокойно ответила:
Я вам скажу так. Муж мой 10 лет работает в шахте забойщиком. Уголь бьет пневмомолотком в вечной мерзлоте. Он сильный мужик, под стать мне, она повела крутыми плечами.
Вот и судите сами, продолжает она, 10 часов в мерзлом угле, да еще пневмомолоток холодит руки. За смену так намерзнется, что, бывало, придет домой, и, не раздевшись, стакан водки хлоп! А потом уже разденется, помоется, присядет обедать