Первым спускается Валя. Валя, пошёл! Страховка готова!
За суетой приказаний и разъяснений я не успеваю переодеться. Стою в мокрой от дождя рубашке и выдаю ушедшему вниз Вале верёвку. На высоте перевала дождя не бывает здесь идёт снег. Вот и сейчас пошёл снег с обязательным на перевале ветром. Прошу всех одеться, а сам не могу руки заняты страховкой. Холодно без рюкзака. Как бы не заболеть. На это я не имею права, ибо руководитель.
Валя снизу кричит, что бергшрунд прошёл. Я отвечаю, что есть ещё 10 метров верёвки, пусть дальше идёт вниз. Наконец, перила натянуты и закреплены сверху и снизу на ледорубах. Отправляю второго парня вниз по перилам. Перила очень длинные, почти 80 метров, но на них больше одного человека садить нельзя, ибо путь не прямой, а зигзагообразный.
Я мёрзну уже не на шутку, но не могу отойти от места закрепления перил. Так надёжней! А идёт только третий участник! Зубы выбивают барабанную дробь. Что делать?
Следующий! кричу ребятам.
Что-то нужно придумать, а то заработаю воспаление лёгких. Снег то прекращается, то снова бьёт картечью по моей бедной спине. Но мне нельзя паниковать, на меня смотрят.
Броня крепка и танки наши быстры, в отчаянии ору я, лязгая зубами. Вспоминаю про аутогенную тренировку. В городе считал это глупостью и блажью досужих людей. А что, если попробовать?
Идёт по перилам вниз только шестой участник. Боже, как долго! Я говорю себе :
Мне совсем не холодно, я не чувствую ни ветра, ни снега!
Мне не холодно, мне абсолютно не холодно!
Мои ноги совсем не замёрзли, хоть и мокрые., твержу я сам себе.
Мои руки налились теплотой, они не мёрзнут!
Моя мокрая спина не чувствует ветра и снега!
Краем глаза смотрю, сколько осталось народа на перевале. Ещё не спустились три человека, в том числе одна девушка. Снова продолжаю свою молитву причитания :
Мне тепло, руки и ноги согреваются, спина и грудь тёплые!
С крайним удивлением обнаруживаю, что зубы мои перестали стучать, мне действительно стало не так холодно. Я продолжаю внушать себе :
Мне жарко, мне очень жарко! Я сгораю от жары в ногах, в руках, по всему телу!
Идёт последний участник на спуск. Слава богу!
Одеваю рюкзак, пристёгиваю верёвку к себе и медленно начинаю спуск, страхуясь ледорубом
В 6 часов вечера мы, спустившись с перевала, разбили свои палатки в густом сосновом лесу. Шёл мелкий дождь. Я сидел в накидке у большого костра, пил, обжигаясь, третью кружку чая и вспоминал последнюю песню Юры Визбора, написанную здесь, в Цейском ущелье, на морене Сказского ледника:
Этот в белых снегах
Горнолыжный лицей
Панацея от наших несчастий.
Мы не верим словам,
Но в альплагере «Цей»
Все мы счастливы были отчасти
ЧЕРНОБЫЛЬСКИЙ ДОЖДЬ
«Я вас люблю, мои дожди» (В. Егоров)
Последствия взрыва атомного реактора на 4-м блоке Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года можно сравнить только с трагедией японских городов Хиросимы и Нагасаки в августе 1945 года. Выброс радиоактивного пара был не мгновенный, он продолжался несколько недель. Говорят, он продолжается понемногу даже сейчас
Первыми забили настоящую тревогу скандинавы, кажется, финны. Ветер относил радиоактивные тучи на запад и север. Заражённой оказалась не только Западная Украина, но и Белоруссия, Польша. Имя небольшого городка на Украине мгновенно стало известно всему миру. События в Чернобыле исковеркали судьбу не одного десятка тысяч людей. Вот ещё одна судьба.
Моё знакомство и дружба с Аней Попович всё время сопровождались какими-то тайнами и полутайнами. Кое-что случайно узнал, кое о чём догадался
Мы познакомились на турбазе в Сухуми, где обычно отдыхают после горных походов и восхождений туристы и альпинисты. Разговорились. Обменялись адресами и договорились о совместном походе.
В следующем году я руководил сложным горным походом, и Аня была одной из участниц моей группы.
Она всегда была полезным человеком в группе трудолюбивая, выносливая, приветливая, Аня очень любила горы, цветы, нарзаны. Любила слушать песни у костра, никогда не жаловалась на неизбежные в сложном походе в горах трудности и неудобства. Небольшого роста, хрупкая, тоненькая женщина лет тридцати, Аня несла, как и все, большой рюкзак и, казалось, нисколько от этого не страдала.