Василий Орловски тридцати-с-чем-то-летний писатель, иллюстратор, алкоголик, автор ряда мрачных историй с закрученным сюжетом. В восемнадцать лет совершил путешествие по России на машине, с тех пор не имеет постоянного места жительства. В данный момент обитает в окрестностях Санкт-Петербурга, где продаёт свои книги, чтобы заработать на собственный самогонный аппарат.
Ева девочка, запертая в комнате с желтыми стенами. Снаружи что-то скребётся, видимо, оно и подкидывает листочки, чтобы было, на чём писать. Девочка родилась мёртвой, но вопреки всему начала дышать, расти и писать кривые буквы на мятых листочках. карты таро предсказали ей великую миссию стать сверхъестественным. Видимо, из-за этого ее и пришлось спрятать.
Андрей Медин филолог-славист, грязь под ногтём, милое разочарование. Бросил работу в школе и аспирантуру ради стриптиза. Прокрутился у шеста двенадцать лет и уехал в Америку, потому что там платят больше. Сел на антидепрессанты, чтобы научиться радоваться жизни. Это не помогло.
Андрей Любченко пьёт светлое пиво, красное вино и святую воду. С семи лет занимается изготовлением нагаек, кнутов, плетей, арапников и тростей с секретом. С работой всё хорошо жена говорит, кричит во сне. Однажды сломал руку, открывая входную дверь.
Валентин Баранов родился рано, но не сразу пришёл в себя. Полвека назад со стихами попал на областной конкурс «Одиннадцатиклассников», где получил первое место. Возомнив себя страшным поэтом, послал стихи в толстый журнал. Там ответили, что камерных стихов не печатают, нужно писать о достижениях социализма и о передовиках производства. С тех пор Валентин ненавидел передовиков производства и, заодно, марксизм ленинизм, из-за которого позже бросил университет. Теперь приходит в себя.
Артём Ткаченко сын известного писателя, поэтому вынужден использовать псевдоним. Жил несколько лет во Франции, но развёлся и вернулся в Россию, где квартируется теперь у родителей, чем те чрезвычайно недовольны. Отучился на факультете изящных искусств, хотел быть феей, ну, в крайнем случае, актёром. Не все мечты сбываются, так что сейчас работает в театральном гардеробе. Начал писать, чтоб окончательно не спиться.
Александр Кожинов человек уже немолодой. Обладает строптивым характером, в меру умён. В восемнадцать лет написал свою первую книгу «Грубая земля», из-за которой прославился среди своих друзей. Начал публиковаться в советское время, но не приобрёл популярность. Александр долгое время входил в круг «неизвестных поэтов», позднее его выгнали за кривой стиль. Не женат, находится в активном поиске.
Ирина Гарибова журналист по призванию. Работает продюсером на ТВ. С лёгкостью может расположить к себе и деревенского мужика с топором, и доктора философских наук с увлекательной доктриной. Раскрывает в себе пугающие многих эзотерические способности с помощью Таро. Среди подруг прокачка «Верховной жрицы» пользуется успехом. Много путешествует и ведёт свой блог в инстраграм.
Илона Домарева свой первый эпистолярный шедевр создала в пять лет. Это было письмо кошки с интригующим началом: «Хазаин, нэт пышы и вды!» Когда Илона повзрослела, должна была стать адвокатом, но отучилась на актрису. Теперь вечерами «поигрывает» в театре, где ставят пьесы с матами. Десять лет работает в журналистике, любит снимать передачи про искусство и всякие исторические особняки.
ОТ РЕДАКТОРА
Вы держите в руках первый спецвыпуск контрлитературного журнала ЯММА. Этот выпуск знаменателен ещё и тем, что он впервые представлен не только в электронном виде, но и в бумаге. Это очень важный шаг для нас, да и вы просили нас о бумажной версии ещё со времён первого выпуска.
Темой спецвыпуска стало замалчивание. На наш взгляд, именно оно фундамент многих личностных и общественных проблем. Замалчивание обид нередко приводит к ссорам и разрыву отношений. Замалчивание социальных проблем к массовым беспорядкам, забастовкам, митингам и переворотам. Гнев копится, струна терпения натягивается и, не выдержав напряжения, в конце концов лопается. Итог замалчивания взрыв, за которым следуют трагедия и безысходность или, напротив, изменение имеющегося порядка вещей, надежда.