- Чудак ты мой, - вздохнула она, - каждый день мы встречаемся, словно я не из "Резиносбыта" прихожу, а приехала из Австралии.- Для меня не видеть тебя день равносильно Австралии, - сказал он.- О господи, у меня эта Австралия вот тут сидит, - сказала Вера Игнатьевна. - Просят помочь печатать стенгазету - я отказываюсь, Осовиахим пропускаю, сломя голову мчусь к тебе. У Казаковой двое маленьких детей, а она прекрасно остается и в автомобильном кружке состоит.- Ну, ну, дурочка, курочка ты моя, - сказал Орлов, - где это ты видела жену, которая в претензии к мужу за то, что он домосед?Вера Игнатьевна хотела ему возразить, но вдруг вскрикнула:- Да ведь у меня сюрприз для тебя... У нас местком сегодня записывал на ребят из детских домов на праздничные дни, и я подала заявку на девочку. Ты не сердишься?Орлов обнял жену.- Умница моя, чего мне сердиться, - сказал он, - мне страшно только думать, что бы я делал и как жил, если бы случай не столкнул нас на именинах у Котелковых.Вечером двадцать девятого апреля Вера Игнатьевна приехала домой на "фордике" и, поднимаясь по лестнице, раскарасневшаяся от удовольствия, говорила своей маленькой гостье:- Что за прелесть ездить на легковой машине, - кажется, всю жизнь бы каталась.Это была ее вторая поездка на автомобиле - в позапрошлом году они со свекровью, приехавшей погостить, наняли на вокзале такси. Правда, та первая поездка была немного омрачена - шофер всю дорогу ругался, говорил, что у него камеры спустят и что для такого багажа нужно нанимать трехтонку.Не успели они зайти в комнату, как раздался звонок.- А вот и дядя Лева пришел, - сказала Вера Игнатьевна и взяла девочку за руку, повела ее к двери.- Знакомьтесь, - сказала она, - это Ксенья Майорова, а это товарищ Орлов, дядя Лева, мой муж.- Здравствуй, дитя мое, - сказал Орлов и погладил девочку по голове.Вид гостьи разочаровал его, он представлял ее себе крошечной, миловидной, с печальными, как у взрослой женщины, глазами. А Ксенья Майорова была коренастая, некрасивая, у нее были серые узкие глаза, толстые, красные щеки и немного оттопыренные губы.- Мы на машине ехали, - хвастливо сказала она басовитым голосом.Пока Вера Игнатьевна готовила ужин, Ксенья ходила по комнате и осматривалась.- Тетя, а радио у вас есть? - спросила она.- Нет, деточка, пойди-ка сюда, мне нужно тебе кое-что сказать.Вера Игнатьевна увела ее по всяким делам, и в ванной комнате они беседовали про зоологический сад и планетарий.За ужином Ксенья посмотрела на Орлова и ехидно рассмеялась:- А дядя рук не помыл.Голос у нее был густой, а смех тоненький, хихикающий.Вера Игнатьевна спрашивала Ксенью, как по-немецки называется дверь, сколько будет семь и восемь, расспрашивала, умеет ли она кататься на коньках. Она поспорила, как называется столица Бельгии, - Вера Игнатьевна предполагала, что Антверпен.- Нет, Женева, - утверждала Ксенья и упорно трясла головой, надувала щеки.Лев Сергеевич отвел жену в сторону и шепотом сказал:- Уложи ее, и я посижу возле нее, расскажу что-нибудь, она чувствует себя у нас как-то по-казенному.Вера Игнатьевна сказала:- Лев, может быть, ты выйдешь покурить в коридор, а мы пока проветрим.Орлов ходил по коридору и старался вспомнить какую-нибудь сказку. Красная Шапочка? Эту она, наверное, знает. Может быть, просто рассказать ей о тихом городе Касимове, о лесах, о прогулках по берегу Оки, рассказать про брата, бабушку, сестер.Когда жена позвала его, Ксенья уже лежала в постели, Лев Сергеевич сел рядом с ней и погладил ее по голове.- Ну как, нравится тебе у нас? - спросил он.Ксенья судорожно зевнула и потерла кулаком глаза.