Тут же под деревом собрались болельщики - бабушка с внуком, который тоже хотел лезть на дерево, и она его держала, как владелица бульдога держит своего пса при виде кошки,н трехлетний же внук отчаянно вопил и молотил ногами в воздухе.
Далее под дерево пришли безработные мальчики, которые все еще не поймали кота и поэтому носили с собой на всякий случай консервную банку, телогрейку и бечевку для приспособления банки к кошачьему хвосту.
Кроме этого, за событиями наблюдали домохозяйки из окошек, привязанные к своим кастрюлям и бакам.
Вороны, поднявшись с гнезд, носились над двором с криками "грабят" и "это наши яйца, это не вами положено, не вами и будет взято".
Сконфуженный дед Иван тоже стал кричать Игорьку, чтобы он не брал вороньих яиц.
Мальчики тут же кинулись тоже на дерево.
Однако недаром Чума - Игорек Шашкин славился во всем поселке Восточный своими талантами.
Мальчики не смогли подняться туда, где ходил свободно, на манер акробата, Игорек, то перемещаясь на одних руках, а то и ходя, как по канату, по тонким веткам.
В гнездах не было ничего интересного - вороны, видимо, в этот период интересовались только старой ватой, шерстью и поролоном, и их жилища напоминали распоротые матрацы.
Куклы Барби не было нигде.
Единственное, что нашел Чума, кроме яиц, был парик золотистого оттенка, загаженный и утоптанный (в нем как раз, среди локонов, и лежало будущее потомство ворон).
Чума вытряс из него яйца обратно в гнездо и положил себе в карман, подумав, что парик можно выстирать и отдать матери, она давно мечтала о чем-нибудь таком.
Со своей добычей Шашкин ловко спустился, попрощался с расстроенным дедом и побежал на автобус, а парик еще появится в нашем рассказе, ибо это был тот самый волшебный парик неряхи Валькирии, надев который человек сразу становился похожим на Вальку, как две капли воды.
Валькирия хранила этот парик в одном из своих вороньих гнезд, и ее родственницы, натуральные вороны, начали использовать парик с его обратной стороны как натуральную подстилку - очень удобно, ведь парик и есть гнездо, в которое некоторые кладут свою лысую голову, как яйцо.
Так что Валькирия, когда увидела, во что обратился ее парик, плюнула и забыла его в гнезде навеки (не стирать же).
Этот-то парик Игорек и припас для мамочки.
А дед ни с чем вернулся к себе домой и, пребывая в плохом настроении, пообедал теплыми макаронами и сел заканчивать скамеечку для Барби.
Что касается волшебницы Валентины Ивановны, то она уже ждала Эдика у лифта на телевидении.
Кстати сказать, Валентина Ивановна не могла бы точно сказать, зачем вообще ей нужен был Эдик.
Сильно пьющий, ленивый и злобный, вдобавок ко всему думает только о себе ("А не обо мне",н говорила себе Валькирия), хотя все это ладно.
Ну моется только по субботам, размышляла Валькирия, почесываясь под париком, ну и я так моюсь, какая разница.
Далее Валькирия трезво рассуждала: ведь и я такая же, то есть много курю, пью и никогда не мою посуду, просто выкидаю! (Выкидываю, поправила она себя тут же, вспомнив уроки грамоты в Гималаях.)
А не мыла Валька посуду (а на фиг), потому что ела с газеты, будучи в душе вороной, иногда даже сидела на пустыре и рылась насчет червяков, которыми тут же и закусывала, и даже видавшие виды алкоголики из кустов наблюдали за этой картиной немного смущенно: сидит тетка на земле, выкапывает что-то из лужи и ест, обливаясь при этом грязью.
Но Валька ведь не видела себя со стороны в такие минуты.
Мало ли кто как ест. У человека часто нет времени и возможности контролировать свой аппетит.
Ну захотелось червячка заморить, ну и ладно.
А вот Эдика было как-то все время жалко.
Хотелось его кормить, баловать, покупать ему мороженое и цветные шарики, новые штаны и рубашечки, хотелось приобрести ему деревянную кроватку и трехколесный велосипед, ведро и совок для песка, игрушечные машинки, сачок для бабочек...