Быстренько, быстренько! шлёпал себя по ляжкам профессор Крысюк, как бы придавая игристого запала. Взяли штучку раз-два туда отнесли, сюда принесли три-четыре взяли да положили!.. быстренько, быстренько!..
Добрая служанка профессора сутуловатая, изумительно длинноносая и мордатая, рыжешёрстая когда-то девица (напрочь облысевшая от систематически неудачных лабораторных опытов) устало носилась из угла в угол, привычно ворчала, сшибала подолом пятнистого халата лабораторные колбочки и скляночки, тут же сметала осколки на совок, окрысивалась парочкой недобрых слов и выбрасывала мусор за окошко.
Раз и два взяли штучку! три-четыре привинтили! оп туда, оп сюда! сели встали! сели встали!.. руководил изобретательной работой профессор.
Под окошком бурно разрасталась морковка-марихуаночка, подставляя пышные, вычурно изрезанные листья солнечному свету, словно намереваясь захлебнуться свежераспечатанным днём. Растение это, селекционным методом выведенное самим профессором Крысюком, имело когда-то большую популярность. Возле грядок толпились застенчиво-внимательные граждане с широким личным мнением по поводу диковинного растения и с однозначным капризным унынием в глазах. Однако никто не решался собрать, высушить и выкурить морковку-марихуаночку. Ходили слухи про мышонка Нетбрюха, надкусившего свежий лепесточек чудо-растения, и про его последующее возлетание на седьмое небо. Рассказывали, что перед возлетанием, мышонок около часа носился по улицам города в виде длинной ошалелой закобяки и выкрикивал что-то про чрезвычайную работу пищевого тракта. Впрочем, с самого седьмого неба ни подтверждения, ни опровержения случившемуся не последовало. И у любопытствующих граждан интерес к растению иссяк сам собой.
Тьфу ты, тьфу ты, пакость! обычно настолько решительно высказывалась об морковке-марихуаночке служанка профессора Крысюка, будучи девицей прилично воспитанной и морально устойчивой.
Именно ей приходилось неоднократно набивать высушенными листьями трубочку профессора и затем наблюдать, как тот, выкуривши и насладившись хитрым табачком, долго и неподвижно сидел в кресле, похихикивая дурковатыми ля-бемолями и внимательно разглядывая бурление внутренних наваристых компотов. Своего хозяина служанка любила не больше, чем всех прежних своих хозяев естественно-послушной нежной любовью, которая не мешала ей ворчать, бурчать и удручаться.
Быстренько, быстренько, голубушка, шевелитесь, левой-правой, хвать-похвать! сегодня профессор чересчур активно двигался, заставляя с удовольствием покачиваться лабораторные шкафы и столы. Та-ра-ра-бумбия сижу на тумбе я А принесите-ка мне срочно щепотку нитроглицерина осторожно, скляночку не разбейте блямц??. с кем не бывает, голубушка, разбили не расстраивайтесь, купим новую соберите стёкла и подотрите пол тряпкой а лучше вымойте-ка тут всё, да так чтоб сверкало и блестело!..
Это опять за водой к колодцу бежать? недовольно зыркнула на профессора служанка, стараясь ногой загрести осколки под диван. У меня руки, чай, не казённые. Устала я за водой туда-сюда бегать.
Устала? весело сверкнул глазами профессор, разъерихорился и пропел игривую частушку:
Из колодца вода льётся,
Льётся волноватая.
Милый выпьет, подярётся,
А я виноватая.
Ох, неугомонный. служанка неохотно взяла ведро с остатками воды, покачала его, убеждаясь, что вода непременно кончится очень скоро, и категорически поставила на место. Давайте я вам завтра полы вымою и чистоту наведу. Давайте даже послезавтра.
Знаю я ваше послезавтра, это у вас сказка-неотвязка такая про послезавтра. весело гаркнул профессор. Вам бы не лениться надо, голубушка, а пошевеливаться!.. Если б вы шевелились почаще, то такую бы задницу не отрастили с такой задницей, поди-ка, и за мужичками бегать неудобно, с бетономешалкой-то этакой раз-два, раз-два, сюда столярный клей, туда колбочку не уроните не глотайте не дышите не дышите не дыш
Распыхтевшаяся служанка, пролетая через коридор, мельком высмотрела себя в зеркале и осталась удовлетворённой своей задницей, да и собой в целом. Уж лучше быть чуть полненькой, чуть шире к низу даже так сказать: быть пухленькой! чем быть чёртовым торопыгой-профессором, идиотским нетерпякой, и: «хосподи-прости, лучше помолчу про его облезлую задницу»!